— Я сказала, что это не искусство. И что война в Ираке — не развлечение.
— Постой, это была ее экзаменационная работа? Там были другие люди?
— До фига. Даже очень важный для Рейчел профессор. Она была там как раз, когда меня вырвало на ноги Рейчел, — я чувствую, что краснею, несмотря на мои старания преподнести это, как некую победу.
Трейси ахает. А Питера как будто самого сейчас вырвет.
— Ты же понимаешь, что это был супер-омерзительный пьяный поступок, да?
Ненавижу, когда брат разговаривает со мной так, будто он лучше меня и обосновался на высоком моральном уровне.
— Она это заслужила, — заявляю я, погружаясь в ярость, которую ощутила, когда прочитала те черные буквы на белой стене.
И что с того, что я пьяная?
— Роуз, — говорит Питер. — Тебе не принадлежит война в Ираке из-за того, что там погиб папа. Она не твоя.
— Ну, она все-таки больше моя, чем ее. На чью смерть она смотрела в том долбаном видео со смартфона?
Затем начинаются слезы и сопли.
— Ты его посмотрела? — говорит Трейси, садясь рядом со мной и пытаясь обнять меня за плечи.
— Конечно, посмотрела! — я сбрасываю ее руку.
Ни за что не позволю ей делать вид, что я в очередной раз не рассказала ей нечто важное. Хоть это и правда.
Вытираю нос рукавом.
— Жалеешь, что посмотрела? — спрашивает Питер.
— Нет, — без колебаний вру я.
Питер садится на стул напротив меня, все еще держа подушку с Санта-Клаусом. Он наклоняется вперед и ставит локти на колени.
— Я его почти не смотрел. Не был уверен, что смогу справиться с этим в трезвом виде.
Противный голос у меня в голове советует высмеять Питера за его разговоры в стиле «двенадцать шагов анонимных алкоголиков».
— Джейми не сдал экзамены, — внезапно объявляю я, давая понять, что не хочу сейчас слушать о чувствах Питера.
Я сегодня в ударе.
— Так вот почему он еще обаятельнее, чем обычно, — Трейси вытирает размазанную тушь с моей щеки.
— Поэтому, а еще из-за того, что меня вырвало на выставке, на которую его пригласила влюбленная в него по уши студентка.
Трейси усмехается. А потом начинает хохотать. Я тоже начинаю, пусть даже я и запуталась, от чего в моем случае нужно смеяться, а от чего — плакать. У меня такое чувство, что меня снова может вырвать, но не могу остановиться.
Питер, думаю, разочарованный в нас обеих, встает, бросает Санту на стул и выходит из комнаты.
К моему удивлению, Трейси остается со мной, плюхается на диван и подталкивает меня, чтобы я подвинулась. Такое ощущение, как будто я выиграла битву, сама не зная, что сражалась.
