Но что я — тысяча извинений за такое выражение! Ведь этак мы рискуем оскорбить одно старинное и многочисленное сословие.
День добрый, дорогие знакомцы, вы, что всегда были и будете, чьи мозги всегда чуть-чуть набекрень! Я было и не признал вас. Мое почтение!
Это вы во время оно слухи сеяли, будто Янош Хуняди — сын короля Жигмонда; вы потом планы строили, как бы Яноша Корвина на его мачехе, Беатрисе, женить и на трон посадить *.
Узнаю вас, милые упрямцы; мозги у вас и до сих пор чуточку набекрень — только теперь вы Ференца Кошута хотите женить на какой-нибудь эрцгерцогине, чтобы наш государь Франц-Иосиф тут же полкоролевства ему отписал *.
Вы неизменны, вы верны себе. Цивилизация может сколько угодно громыхать своими железными дорогами и типографскими станками — вам все нипочем. Да и зачем вам меняться? Вы от этого только проиграли бы — вы, счастливейший класс Венгрии!
Вы бессмертны, ибо сколько уже разных каст и идей сгинуло, кануло в вечность, а ваши по-прежнему in floribus[1]; вы счастливы, ибо все идет по-вашему. Вы и четверть века спустя после смерти Ракоци * все домой его поджидали, а иные даже встречаться с ним ездили на границу, куда он являлся инкогнито.
Вам и смерть не страшна. Ведь она только факт; а вы куда выше всякие домыслы да предположения ставите.
С Иосифом Вторым * вас целых два следующих царствования не могли разлучить. Вы знай себе твердили, что он жив, — просто попы его сцапали и держат в подземелье.
Что ж, он и вправду был у них в руках: давно уже под сводами храма капуцинов покоился *.
Словом, вы отдаете щедрую дань старинному обычаю: считать выдумку правдой, а правду — выдумкой. Ну, да бог с вами; я не препятствую — и уж меньше всего имею право кипятиться из-за того, что вы моего коллегу, депутата Меньхерта Катанги за вымышленную фигуру принимаете. В конце концов это такая безделица по сравнению с пестрым роем других ваших фантазий, которые еще веселей прежнего порхают в лучах нашего нынешнего национального процветания.
Ведь я люблю вас, потому что и вы мадьяры. И не устаю урезонивать всех, кого раздражают подобные небылицы, — особенно в газетах. Честь и место, господа, жирным газетным уткам! Есть в Венгрии класс — единая, хоть и рассеянная в сутолоке национальной жизни семья, — который мыслит именно так, а не иначе; в чьем уме именно такие выдумки родятся. Значит, они тоже должны быть представлены в печати.
Так что живите и здравствуйте, мои дорогие знакомцы! Но Катанги я вам не отдам. Его статей я и для вашего удовольствия не возьму на себя. И я решил выступить с опровержением.
