И когда отец напоминал, что пора, мол, и за практику приниматься, переехав для этого в город — Эперьеш или Кашшу, на выбор, — он неизменно отвечал, вторя Палу Пато: «А, успеется». Так что отъезд всякий раз откладывался. «Вот осенью поеду». И ни с места. «Ну, ладно, весной». И опять то же. Вечно что-нибудь мешало. То молодой доктор уклонится, то отец сквозь пальцы посмотрит — особенно с тех пор, как сын стал в дома побогаче захаживать, где имелись девицы на выданье. Было несколько таких в окрестных усадьбах — недурных собой и с приданым. Вдруг — чем черт не шутит! — дома удастся золотую рыбку подцепить.
Только иногда расшумится старик:
— Забудешь все, что учил. И нож ржавеет, если им не резать.
— Смотря какой футляр, отец. И потом ведь и дома практиковать можно.
Но в деревне редко когда захворает крестьянин, объевшись свежих огурцов; он и даст ему хинина от лихорадки. Или ногу сломает кто-нибудь, и доктор положит ее в лубки. Никаких заболеваний серьезнее не было.
Старый помещик только вздыхал да жаловался: очень уж ему хотелось, чтоб у сына практика была побольше.
— Летом нашему брату болеть некогда, — слышал он в ответ.
Но и зимой все ходили здоровехоньки. Старик опять ругать мужиков:
— Что же вы, совсем болеть не собираетесь?
— А с чего болеть-то? — отвечали ему. — Зимой мы, почитай, и не едим ничего.
Катангфалвские крестьяне — бедняки, земля у них тощая, урожая иногда и на новый посев не хватает.
Так, однако, не могло продолжаться in infinitum[6]. Сам доктор скоро увидел, что начинать практику все-таки придется.
Но и для этого ведь деньги нужны: квартиру снять, меблировать. А денег у Яноша Катанги не водилось ни больших, ни малых. Зато долгов — хоть отбавляй: и больших и малых.
Старик проделал обычную карьеру джентри — с начала и до конца. Когда-то верил в себя, потом в землю, — вдруг уродит сам-двадцать; потом в еврея-ростовщика, который в долг давал, и только когда уж и ростовщик не потянул, в бега уверовал. На него одного теперь вся надежда была. Говорится же в Писании, что он является людям своим в минуту наибольшей опасности. Явления господня ждал и Янош Катанги; но вместо господа бога явился судебный исполнитель. Так уж оно всегда бывает.
— Ну, а теперь что делать? — спросил молодой доктор угрюмо.
— Ждать, — ответил отец. — Что-нибудь должно ведь случиться.
Что уж должно было случиться, чего ждать — об этом Янош Катанги даже отдаленно не догадывался, но все равно ждал.
