К этому методу примыкает его подвид, основанный на безумной идее, что малочитающий человек не способен прожить достойную жизнь. Или еще проще: без книги не прожить. Ни за что! Больше, больше клише на тему чтения: разочарование в этих так называемых истинах со временем сослужит неоценимую службу. Необходимо довести ребенка до исступления разговорами о пользе чтения и о связи ума и количества прочитанных страниц. (Сравните: «Не будешь читать – не сможешь рассуждать как умный человек, тебя не будут уважать, ты не сможешь сам принимать верные решения» и т. п.) Важно прочно связать будущее человека, его счастье с привычкой читать. Это ничего, что мы не видим никакой корреляции между начитанностью и человеческим счастьем (а иногда видим как раз обратное относительно желаемого), – отбросим сомнения! Напоминаю: наша задача – не исследование феномена чтения, а формирование отвращения к этому занятию.
Следующий важнейший шаг – сделать из чтения невыносимо тяжкий труд. Ребенок ни в коем случае не должен заподозрить, что чтение, пусть отдаленно, может напоминать удовольствие. Чтобы вступить на этот путь, поначалу нужно просто произносить что-то наподобие: «Займись чем-нибудь, наконец – иди почитай!» Этого обычно достаточно, чтобы чтение начало ассоциироваться с самыми неприятными занятиями.
Дальше – больше. Необходимо ввести чтение в ряд ежедневных обязанностей, например уборка-уроки-чтение. Еще раз о главном: нельзя допускать чтение в свое удовольствие. Впрочем, спешу успокоить: ни о каком удовольствии и речи быть не может, если отвести книге место среди обязанностей между уроками и уборкой.
Давайте побольше заданий по принципу «от сих до сих». Подбадривайте ребенка неминуемым наказанием за невыполнение читательского задания по принципу «не прочтешь – не получишь…».
Важно: непременно спрашивайте о прочитанном. Максимально жестко выясняйте все подробности сюжета. Скрупулезный допрос с пристрастием о деталях (типа цвета волос героя, его настроения, точности сказанного им, описаний природы) окончательно закрепляет уже возникшую и усиливающуюся вследствие ваших стараний ненависть к написанному слову. По полезности с такими вопросами может сравниться только требование галлюцинирования на тему «Что хотел сказать автор?». Если чувствуете в себе силы, действуйте непременно и на этом поле. Излишне доказывать, что такие упражнения неминуемо приводят к распаду смысла, формы и личной связи с текстом. Чего мы, напомню, и добиваемся.
