Обо всем этом Тынянов рассказывает обстоятельно, но подает материал только как информационный. Ни на чем особенно писатель не сосредоточивает внимания.
Значительно более интенсивно выделяется тема преждевременности восстания в более широком, выходящем за пределы частного случая смысле. Частным случаем была неожиданная смерть Александра, но Тынянов не думает, что судьба декабризма решена этим.
Тема начинается задолго до восстания, связывается с творчеством самого Кюхельбекера, имеет обобщенное значение и нужна для развенчания традиционного пренебрежительного мнения о Кюхельбекере как о наивном поэте, далеком от политики и случайном человеке в декабризме.
За четыре года до того, как сам Кюхельбекер стал мятежником, он начал трагедию, в которой суровый республиканец поднимает мятеж против тирана. Тынянов цитирует такие стихи:
Сколь гибелен безвременный мятеж!
Умейте, юноши, внимать мужам,
Избравшим вас для подвига святого,
Они рекут в благую пору вам:
«Ударил час восстанья рокового!»
Кюхельбекер пишет: «безвременный мятеж», и Тынянов из всей трагедии цитирует только отрывок с этими стихами. Безвременность восстания не просто упомянута, а выделена в тему, тема связывается с творчеством героя, ей придается значение. Цитата из трагедии перебрасывает мостик между двумя восстаниями и двумя эпохами. Автор подчеркивает историческую непреходящесть, преемственность и всеобщность темы.
Монолог Тимолиона — вождя восстания, убившего своего брата-тирана, — не просто процитирован в качестве образчика драматического творчества героя. Драматическое творчество героя вставлено в такую прозу автора: «Вождь восстания, простой, мудрый, не останавливающийся перед убийством республиканец, — когда Вильгельм писал его, он вспоминал жесткие глаза Тургенева. По Тимолиону, сидя за Плутархом и Диодором, Вильгельм учился тому же, чему учился у Тургенева и Рылеева».
Кюхельбекер видит в истории урок и извлекает из нее опыт. Это отношение самого Тынянова к историческому жанру, и нет оснований по-другому смотреть на его произведения.
После вступления в тайное общество, когда Вильгельм впервые «почувствовал радость», «засмеялся, вздохнул полной грудью» и «улыбнулся блаженно», когда он сказал о себе: «Судьба гнала меня до последнего времени, только теперь наступает для меня решительный срок», в ответственное место романа — перед восстанием — вводятся пушкинские стихи.
Стихи вводятся такие:
Пора, пора, душевных наших мук
