О нем писали: «…сколь неуместно употреблены тобою выражения: творить и созидать — когда дело шло о произведениях Пушкина»[31]. «Если имя Поэта… должно оставаться всегда верным своей этимологии, по которой означено оно у древних Греков творение из ничего, то певец Нулина есть par exellence Поэт»[32].
«Меня и так уже тошнило с этих Евгениев, которых по справедливости надлежало бы назвать Какогениями или выродками доброго вкуса»[33].
И Пушкин стал нам скучен,
И Пушкин надоел,
И стих его незвучен,
И гений охладел.
Бориса Годунова
Он выпустил в народ:
Убогая обнова,
Через три года после убийства приходит критик и заявляет, что Пушкин «уронил ее (русскую поэзию. — А.Б.) по крайней мере десятилетия на четыре»[36].
Тут ясно и недвусмысленно все.
Несколько более странное впечатление производит походя брошенная (в примечании) фраза Белинского: «Я не включаю в это число (поэтов-повествователей в самом высоком значении. — А.Б.) Пушкина, который уже свершил круг своей художнической деятельности»[37]. Это сказано за полтора года до убийства.
Тынянов проверяет Пушкиным русскую литературу. Так как лучшее, что сделано в русской литературе, принадлежит Пушкину, то естественно, что ошибался не Пушкин, а те, кто делал хуже. Поэтому литературный процесс в смысле «правильности» оценивается с пушкинской позиции.
Постоянное ощущение правоты Пушкина вызвано не почтительностью, а пониманием путей развития русской литературы, определенных им.
Почему же тогда «молчаливая борьба почти всей русской литературы XIX века с Пушкиным»?
Борьба русской литературы XIX века с Пушкиным была связана с попыткой современников защитить завоеванные в 10-е годы позиции и намерением потомков сместить его и установить свою систему. Борьба была осложнена внутренними противоречиями. Так, например, архаисты шли не сомкнутым строем, а двумя враждебными друг другу колоннами: старшие и младшие архаисты.
В более позднюю пору враждовали эпоха с эпохой, и внутри эпохи-преемницы дифференциация сил оказывалась еще более сложной.
Борьба сначала Некрасова, а затем Маяковского с Пушкиным была связана с преодолением пушкинской системы и установлением своей. В истории русской литературы равных по значению побед за полтора века не было. Эти победы можно сравнить лишь с победами Ломоносова и самого Пушкина.
Несколько иной характер имеет отношение к Пушкину символистов. Символисты не столько ниспровергали Пушкина, сколько искали в нем такие черты, которые были близки им. Отбор символистов привел к резкому смещению внутри пушкинского материала: выделенными оказались те особенности, которые у Пушкина были не всегда первостепенными, а иногда случайными, но которые для самих символистов имели основополагающее значение.
