Изабель, — впредь мы никогда больше не станем прогуливаться в монастырском саду.
— Да благослови тебя Господь! — аббат, осенив её крестным знамением, покинул келью.
После его ухода Изабель, словно сразу обессилев, опустилась на стул. Красивые тёмные глаза, глядевшие на распятие на грубой каменной стене, затопила тоска, а нежные губы раскрылись,
чтобы издать печальный шёпот:
— Я не ропщу, Господи. Пусть всё вершится только по воле Твоей, ибо только от Неё зависит моя жизнь. И если Ты решишь отнять её у меня, я и тогда не стану роптать. Я лишь обращусь к Тебе с мольбой — даровать свою милость тому, кто заслуживает её больше меня…
Тем временем тот самый странный монах, с оружием под потрёпанной рясой и следами боевых ранений на лице, заканчивал осмотр двора. Он двигался вдоль ограды по направлению к воротам, когда с другой стороны послышался негромкий решительный голос:
— Она здесь. Не может быть никаких сомнений!
Вслед за чем раздались приглушённые голоса и явственный лязг оружия.
Странный монах опустился на корточки, медленно уложив горящий факел перед собой, и закидал его снегом. Издав лёгкое шипенье, огонь погас. Монах вскочил на ноги и быстро направился в сторону той самой двери, откуда чуть ранее вышел. При этом он старался не упускать из виду всё пространство перед воротами, которые ему так и не удалось закрыть. Густой снег, валивший теперь крупными хлопьями, мешал ему наблюдать за надвигающей опасностью, но он же скрывал его от возможных врагов. В тот миг, когда он исчез в проёме двери, во двор монастыря вступили около двух десятков вооружённых людей.
Когда странный монах ворвался в келью к Изабель, она уже готовилась ко сну. Шелковистые каштановые волосы девушки струились мягкими волнами по её плечам и спине. Она стояла на старенькой вытертой циновке, брошенной у узенькой кровати, в полу расшнурованном платье,
прижимая к груди обветшалую ночную сорочку. Едва завидев его, она сразу всё поняла:
— Они здесь? — только и спросила Изабель упавшим голосом. Разжавшиеся девичьи руки выпустили притиснутую к груди рубашку, и она мягкой бесформенной грудой легла к ногам девушки. Воин в монашеской рясе опустил глаза. — Я знаю, что они здесь, иначе бы ты не вошёл ко мне. Я останусь и приму свою участь. А ты беги… беги, мой добрый друг, спасай свою жизнь.
В ответ странный монах молча подошёл к постели и сдёрнул с неё покрывало. Затем накинул его на плечи Изабель и подхватил её на руки. Они лишь на мгновение встретились взглядами.
