Все трое хлопотали над тяжело раненым человеком. Судя по кровоточащим повязкам и на бедре, и чуть повыше груди, и возле правого колена, этот воин выдержал неравный бой. Даже в таком беспомощном состоянии он производил сильное впечатление своим мощным сложением. По пути сюда Агриппа насчитал восемь мёртвых тел. Не оставалось сомнения в том, кто именно их убил.
Один из монахов приметил его, но ничего не сказал и продолжил возиться с раненым. Тот практически не подавал признаков жизни. Агриппа уже собирался уйти, когда раздался глубокий стон. Агриппа подошёл ближе. Неожиданно раненый открыл глаза и, схватив одного из монахов за рясу на груди, подтянул к себе. Раздался хриплый голос, наполненный болью и яростью:
— Скорей… в Шенонсо…
Аббат Буандре, а это был именно он, глаза вытаращил от удивления. Но раненый снова впал в беспамятство. Могучая рука безвольно повисла. Аббат осторожно убрал руку со своей груди и с опаской пробормотал:
— Чудеса, да и только. Целый год молчал, а тут — надо же! — заговорил. Не иначе как Господь смилостивился над несчастным, — он, а за ним следом и два других монаха набожно перекрестились. Когда два других брата вновь занялись раненым, аббат тихо добавил:
— Бедное дитя, несчастная Изабель… Тебя больше некому защитить, некому помочь…
Агриппа услышал и увидел достаточно, чтобы понять, что именно здесь произошло. Но вопросов не убавилось. Он попытался воссоздать единую картину событий, дабы определить, какую пользу это могло принести всем им. У него появилось ощущение, будто он натолкнулся на нечто очень значимое — возможно, некую тайну, которую бдительно стерегут враги. Пожалуй,
следовало продолжить поиски этой загадочной девушки. Узнать, зачем она понадобилась герцогу
Гизу и почему он послал за ней… людей короля. А ведь герцог не мог ими распоряжаться. Более того, они с королём враждуют. Но он ясно слышал приказ герцога о нападении на аббатство.
Следовательно, одно из двух: либо Гиз получил гораздо большую власть, нежели предполагалось, либо… попросту устроил маскарад.
Последняя мысль была любопытной. Однако от неё очень скоро пришлось отказаться, поскольку на площадке совершенно неожиданно появились ещё несколько человек. И на этот раз это действительно были люди герцога — один из них назвался именем Галардон и сообщил, что явился по приказу герцога де Гиза. Между ним и аббатом Буандре произошёл короткий разговор, сути которого Агриппа не уловил. Оба стояли в дальнем углу, говорили тихо, время от времени бросая взгляды в сторону раненого. По завершении разговора Галардон покинул башню в весьма раздражённом состоянии, удостоив Агриппу лишь одним презрительным взглядом, что весьма того порадовало и он в очередной раз мысленно похвалил себя за выбранный для сегодняшней богатой событиями прогулки образ.
