В мире нет места, где кыпчаки смогли бы укрыться от монгольских стрел…
И это было действительно так. После разгрома на берегах Джейхуна, реки мутной и коварной, поглотившей тысячи гаскеров, хан Котян бросил несчастного Джелаль-ад-Дина, и увел кыпчакскую орду в привольные касожские степи.
Кыпчаки разбили кибитки в каменистой местности Терис-Тустук.
— Что будем делать? — спросил Котян у своего брата Бачмана, тот молча пожал плечами.
— Это наказание за наши грехи, — сказал старый Азарбук. — Много лет мы приносили несчастья соседним народам, и теперь духи покарали нас.
— Зря мы поддержали меркитов, — сокрушенно воскликнул горбоносый Ташукан. — Монголы упорны. Они не успокоятся до тех пор, покуда не изведут под корень все наше племя.
— Звезда кыпчаков уже давно закатилась, — вздохнул темноглазый, с багровым шрамом через все лицо, Улган. — Надо отправить карбекчи к Субудэю.
От этих слов у Бейбарса кровь закипала в жилах. Он рвался выступить на совете, но отец взглядом сдерживал его. Негоже молодому хану перебивать старейшин.
— О чем вы говорите, почтенные мурзы и атабеки, — вспылил гордый Ярун-бий. — Страх замутил ваш разум. Лучше погибнуть в бою, чем жить в неволе.
— Я согласен с тобой, — поддержал его Бачман. — Монголы не знают жалости. Они вырежут всех, кто перерос колесо арбы. Надо сражаться.
Бейбарс с восхищением посмотрел на отца. Его голос был тверд, как лунный камень в тюрбане несчастного Хана-Мелика.
Котян щелкнул пальцами. В шатер вошли два рослых воина в чешуйчатых бектерах.
— Трубите сбор, — приказал Котян. — Мы выступаем.
Он был старшим ханом, и на войне все подчинялись ему. Но теперь многим было непонятно, зачем покидать касожские степи, где никто пока не угрожает им.
В шатре повисла напряженная тишина.
Котян воткнул кингар в землю, произнес хмуро:
— Здесь мы подобны загнанному зверю, которого со всех сторон обложили охотники. Я попрошу помощи у своего зятя Мстислаба. У него много крепких воинов. Вместе с орусами мы одолеем монголов.
— Да будет так! — воскликнули мурзы и атабеки. — Мы выгоним Субудэя из нашей степи, и вернем Дешт-Ы-Кыпчак прежнюю славу.
После совета Бейбарс пошел к Сероктен, своей невесте. У нее были раскосые, цвета блестящей черной крови глаза и тонкие, похожие на половинки изогнутого лука, брови. Она никогда не заплетала волосы в косы, не занималась шитьем, как другие девушки, не заигрывала с молодыми гулямами.
