— Всюду, брат, живут люди. Теперь я это точно знаю.
Затеял Генка такой разговор и с Юрием Петровичем, когда они пошли как-то вечером купаться.
— Трудно сказать, старик, что там есть. Может, пустота одна… Космическая, — Бухалов зашел по пояс в озеро, окунулся и резко встал, точно сбросил с плеч закрасневшую в последних лучах солнца воду. Засмеялся: — Что касается меня, то мне и на земле неплохо.
— А я знаю — есть, — упрямо повторил Генка. — Мне турист один сказал, бородатый такой.
— Все возможно. Спорить не буду, но… — Юрий Петрович внезапно замолчал и поднял голову, словно прислушивался к чему-то, потом поспешно выбрался на берег.
Вытерся и стал одеваться, бросив полотенце на ветку. Оно белело, покачиваясь, в темных листьях.
К озеру, мягко ступая по траве, вышла Тамара Сергеевна.
— Вот вы где, — сказала она. — А мне одной скучно стало.
— Так посидите с нами, — ответил Юрий Петрович и широко повел рукой. — Вечер-то какой чудесный. Вот оно, счастье.
Тамара Сергеевна улыбнулась.
— Право не знаю, в чем заключается это самое счастье.
— Что так?
— Да ведь у каждого оно бывает свое.
— Э-э… — протянул Бухалов. — Все мы мудрим…
Генка насупился: всегда так получается — стоит подойти матери, и мужской разговор заканчивается.
— Пойду я, — буркнул он.
Полез по косогору, цепляясь за ветки. Но в комнату идти не хотелось, и он сел под черемуху, оперся спиной о шершавый ствол. Трава голубела в лунном свете, пересыпанное крупными звездами небо ярко сверкало.
Послышался голос Юрия Петровича — звучный, какой-то округлый в ночи.
— Ну и луна!
— Сегодня полнолуние, — ответила мать.
Они вышли на открытое место. В голубом воздухе фигуры их серебрились, казались литыми. Прошли близко от Генки, но его не заметили. Скрылись в черной тени у дома, словно слились со стенами. Стояли там и тихо разговаривали. Но вот отчетливо сказала мать:
— Зачем это?..
Помолчали. Потом быстро проговорил Юрий Петрович:
— Да что вы? Еще рано…
— Нет, нет. До завтра, — мягко ответила мать.
Неслышно встав, Генка обогнул дом и поднялся в комнату. Луна светила прямо в окна.
6
Утром прошел теплый грибной дождь. Деревья еще не успели просохнуть и стояли, покрытые светлыми каплями, словно стеклянными бусами.
Вернувшись после зарядки, Бухалов походил по комнате, приятно ощущая тяжесть мускулов. Весь он за время жизни здесь окреп, тело отливало бронзой. Спал ночами хорошо, просыпался с ясной головой, но работа над вокзалом, хотя и отпуск уже заканчивался, так и не сдвинулась с места. Занимался он мало, урывками, и не из-за лени, а просто плохо думалось и все время казалось — отработанный во всех деталях проект получается каким-то стандартным, выполненным без вдохновения, без теплоты. Это расхолаживало Юрия Петровича, и он подолгу не подходил к столу.
