Серафина готова была поклясться, что при виде ее в рысьих глазах хомозоида загорелся похотливый интерес.
И снова уроды - о трех ногах, о двух головах, с огромными животами и крысиными хвостами.
- Что же это за зверинец такой? - шепотом спросил Алик, разглядывая уродливых детишек в клетке. - Слушай, неужели эти твари от людей родятся?
- Надышавшись радиацией и съев за обедом филе из собственной мамы, можно и дьявола родить, - тоном, не допускавшим возражений, заявила Серафина.
- Ну, тут уж ты не права! - с ненавистью сказал Алик. Специально их здесь выводят, для опытов. Для того и беременных женщин чем-то пичкают, чтоб таких вот плодили. Нет, консервов из мамы здесь недостаточно!
- Тем более бежим скорей отсюда! Где выход?
- Я думаю, вот эта дверь, - Алик попытался протиснуться к узкой дверце мимо клетки с головастым уродцем, но тот высунул руку и схватил его за ногу. Холодное липкое прикосновение заставило Алика содрогнуться от омерзения и отскочить прочь.
- Клетку можно подвинуть, - сказала Серафина.
Они потащили клетку в сторону, но едва приподняли, как днище выпало, и выродок упал на пол. Алик пнул урода ногой под брюхо, и он с воем побежал в угол, помогая себе обеими руками. Очевидно, бедняга начисто был лишен природой человеческой речи, потому что остановился на середине подвала и принялся нечленораздельно вопить и дразниться по-обезьяньи.
Дверца запиралась на висячий замок. Алик лихорадочно подбирал ключи - один, другой... пятый... десятый... Ни один не подошел. Чудовищный грохот позади заставил их прервать свое занятие и оглянуться. Боже, что они увидели!
Мерзкий уродец открыл несколько клеток. Страшные существа, почуяв свободу, выбрались наружу и отрезали нашим беглецам дорогу назад, в больницу, а дверь на улицу не открывалась! Кое-кто из уродцев уже лезли по лестнице вверх, другие разбегались по углам.
Вылез из своей клетки, расправляя плечи, страшный трехголовый человек. Чудовище вышло на середину, потянулось и вдруг испустило громовой клич сразу из трех глоток, при этом бия себя всеми четырьмя руками сразу в три мохнатые груди и топая короткими кривыми ногами.
По-кошачьи пригибаясь, показался хомозоид с остроконечными ушами и хищно стал принюхиваться, нагнув голову.
У Алика оставался еще один, последний, ключ, когда на лестнице послышались крики и испуганные возгласы. Санитары обнаружили либо отсутствие больных, либо усыпленного доктора. Замок щелкнул вдруг и открылся, но было уже поздно. Даже если бы пленникам и удалось выскользнуть через дверь, погоня настигнет их в два счета, не успеют они отбежать и сотни шагов.
