– То есть здешние кредиторы на него не в обиде?
– Ну… как сказать. Если бы вернул, мы бы, конечно, не отказались. Да теперь что уж… На том свете угольками.
Порадовавшись на такой оптимистичный настрой Зины, зарплата которой действительно была явно не министерской, я поспешила прикусить язык, поскольку заметила, что от столика в глубине помещения к нам направляется порозовевший и изрядно повеселевший Иван.
– О чем это вы тут все судачите, кумушки? – улыбаясь, спросил он, но глаза, даже несмотря на воздействие хмельных паров, смотрели беспокойно и настороженно.
– Да вот, я расспрашивала у Зины о посетителях, кто как выглядел. Думала, может, припомнится что, может, заходил сюда Гена. Все-таки он исчез-то давно, за неделю мало ли кто мог приходить, может, видела… Видела, да забыла.
– Ну и как, вспомнила?
– Да нет, по описаниям никто не похож. Может быть, вот этот ваш… Серый… может, он что подскажет. Серый – это что, кличка такая?
– Серый-то? Ну, вроде того. Зовут его Сергей, вот и повелось – Серый да Серый. Так и прицепилось к нему. Сергеем-то и не помню, когда звали. А вот, кстати, и сам он, собственной персоной ползет. Слышь, Серый, айда к нам, тут с тобой красивая девушка пообщаться желает.
В дверях забегаловки показалась личность, настолько выцветшая и невыразительная, что слово «серый» подходило к ней как нельзя более кстати.
Личность подошла к стойке и жаждущим взором уперлась в ряды блистающих этикетками бутылок.
– Слышь, Зин… – вырывались хриплые звуки из напрочь пересохшей гортани.
– Зина, поправь человека, будь другом, – отечески заботливо проговорил Иван.
– Заплатит пускай сначала, – решительным тоном произнесла непреклонная Зина, и все поняли, что поблажек не будет.
Серый полез в карманы и после долгих поисков извлек наружу железный рубль, несколько монет по пятьдесят копеек и три десятикопеечные.
Этого было явно недостаточно, и я поняла, что настал мой звездный час.
– Зина… налейте ему, пожалуйста. Я заплачу.
Серый посмотрел на меня, как евреи смотрели на мессию. Поняв, что этот человек – мой со всеми потрохами, я отвела его за свободный столик и в течение двадцати минут подвергала допросу с пристрастием.
Но Серый знал еще меньше, чем Зина. Единственное, что он мог сказать совершенно точно, это то, что с человеком по имени Геннадий он в ближайшее время в карты не играл и вообще не встречался.
Что до остального, то, учитывая, что в кафе Серый, по-видимому, приходил либо для того, чтобы опохмелиться после попойки, либо для того, чтобы в попойке поучаствовать, в качестве свидетеля он оказался совершенно непригоден. Постоянное пребывание в полубессознательном состоянии препятствовало четкому восприятию окружающей действительности, и Серый не то что не мог кого-то припомнить и описать, а по-видимому, даже не замечал приходящих и уходящих. Поэтому ни о каких рыжих разговаривать с ним я не стала.
