– Если бы вы согласились побеседовать со мной о некоторых обстоятельствах… ведь виновные еще не найдены, положение неопределенное. И как знать, возможно, именно мои усилия помогут найти того, кто причинил вам такую боль.
– Искать никого не нужно, виновный известен, – жестко отрезала Дарья Степановна.
– В самом деле? – выражение моего лица показывало совершенно искреннее изумление. – А мне говорили другое…
– Не знаю, что вам говорили, но в смерти Коли виноват Хромов и больше никто.
– Хромов… это… это владелец дома, где вы работали?
– Да.
– Почему вы так уверены в его виновности? У вас есть какие-то доказательства?
– Какие еще доказательства! Все и так ясно, как день.
Я все еще стояла в коридоре перед открытой дверью, и из соседних помещений, заслышав интересный разговор, уже стали высовываться разные любопытствующие физиономии.
– Да, наверное, для вас все это представляется совершенно ясным, но для официальных органов, для суда, чтобы предъявить обвинение, необходимы неопровержимые доказательства. Именно этим я и хотела бы заняться. Поиском доказательств. Не знаю, может быть, вы не в курсе, но у рядового следователя в производстве всегда огромное количество дел, с кадрами напряженка, и, как знать, сколько может продлиться это расследование. А я, действуя параллельно и занимаясь только одним делом, возможно, смогла бы ускорить этот процесс. Разве вы не заинтересованы в том, чтобы наказание как можно быстрее настигло виновных? Если бы вы рассказали мне об обстоятельствах дела, то как знать, возможно, именно я смогла бы помочь вам добиться справедливости.
В глазах Дарьи Степановны еще отражались некоторые колебания и сомнения, но, кажется, в целом моя речь была убедительной. Еще немного постояв в нерешительности, она, наконец, открыла дверь шире, приглашая меня войти.
Комната, в которой жила бывшая повариха богатого чиновника городской администрации, представляла собой прямую противоположность месту обитания самого этого чиновника.
Вытертый коврик, хромой стол, сборные стулья, общая обстановка нищеты ясно свидетельствовали о том, что Николай, до последнего времени проживавший здесь, не слишком заботился об уюте своего жилища. По всей видимости, им владела иная пламенная страсть, на которую и уходило все, что зарабатывала его мать.
Присев на протертый чуть ли не до дыр диван, я задала свой первый вопрос:
– Дарья Степановна, вы сказали, что для вас совершенно ясно, что в смерти вашего сына виноват Андрей Хромов. На чем основана такая уверенность?
