Толкнув спиной дверь с подносом в руках и зажатой куклой, нянька направилась к детской. Коридоры, коридоры, голова у Вали закружилась. Висеть зажатой вниз головой – неприятно. Вскоре нянька постучалась в дверь.
– Открыто! – голосок был звонкий, девчачий.
– Анна, завтрак, – произнесла нянька.
– Жемчужину нашли? – перебила девочка. – Я всю ночь не спала.
Нянька опустила глаза:
– Нет. Её там нет. Мы с Фросей всё обсмотрели.
Девочка заплакала:
– Папенька приезжает, будет огорчён. Это ведь его подарок на мои крестины. Может, я пойду, поищу?
– Полно, не плачьте, Анна. Незачем вам ходить, бусины там нет. Лучше глядите, что у меня! В игрушках нашла! Эка невидаль! Кукла в очках и одёжки странные! И глазки, посмотрите, вот левый не туда глядит! Это что ж значит, у куклы зрение плохое? Мастерство нынче – будто живая девочка! Кто вам подарил этакую невидаль, а, Аннушка?
Девочка с любопытством взяла куклу в руки.
– Смешная, а волос-то какой белый, глазки голубые блестят. Наряд только неприличный, платье слишком коротко, – сказала Анна. – Пришли швейку, куклу переоденем в модное. Вот только я эту куколку впервые вижу… – и они вдвоём с нянькой осмотрели в удивлении игрушку. – Я назову её Глазастик, – девочка улыбнулась.
– Завтракайте, и я помогу вам одеться, Анна.
Куклу Валю посадили в углу кровати, прислонив спиной к подушкам. Няня налила в чашку чай, подлила молока и бросила кусочек сахара. Девочка неторопливо размешивала сахар, не задевая краёв чашки, в полной тишине. Нянька сколупнула скорлупу с верха яйца и подала девочке крошечную ложечку. Потом маковую булочку намазала маслом. Анна кушала не спеша, аккуратно. Валя смотрела и понимала: кушать точно не хочет. Нисколечко. Не едят куклы никакую еду. И от этой мысли грустно-грустно стало и захотелось домой к маме. Заплакала бы Валя в этот момент, но плакать куклы тоже не умеют. «Нужно выбираться, спасать братьев, из-за меня они попали в эту историю».
Валя рассмотрела Анну. Худенькая девочка в длинной батистовой рубашке, из-под неё видны розовые ступни. Длинные шоколадного цвета волосы – ниже талии, слегка вьющиеся у висков. Белая кожа и красивые, как у оленёнка, карие глаза, ещё блестящие от слёз. Нянька взяла деревянный гребень, начала расчёсывать девочку.
– Как Пётр? Плакал? – спросила Анна.
– Нет, скорее злился и кричал, его наказали, сидит в детской. Ненавидит вас, милое моё дитя, – ответила нянька.
– Что ты такое говоришь! – перебила девочка. – Он ещё слишком мал, и он – мой брат.
