– Ну хватит страсти-мордасти на ночь глядя рассказывать, – говорит бабушка и вынимает из духовки ржаной смородиновый пирог.
Мы подхватываем дедушкину историю и вспоминаем всякие «страсти-мордасти». Меня однажды ночью кто-то ледяной рукой за ногу схватил, а у Женьки был вещий сон, что у неё ноутбук сломается, и ведь на следующий день и правда сломался.
Вот и норвежский лесной кот Юля отрывается от созерцания высоток и приходит послушать. Ему, наверное, тоже есть что рассказать. Кошки чувствуют присутствие потусторонних сил – это все знают.
– И Юля бы тоже кого-нибудь почувствовал, – говорит Женька, – если бы хоть иногда отходил от окна.
Даже бабушка подключается к игре: когда она стоит у плиты, ей иногда слышится, как будто кто-то шныряет по верху шкафчиков. Маленькие такие шажочки. Раз-раз-раз – и опять тишина.
– А вдруг это мыши?! – пугаемся мы с Женькой.
– Да нет, это домовой! – успокаивает нас дедушка.
На каникулах я снова возвращаюсь к дневнику – двадцать седьмого марта, в день рождения папы. Сегодня ему исполняется сорок три года. Я смотрю на его страничку – она всё так же пуста, только фотография, дата рождения и несколько картинок-поздравлений на «стене». Но мне она уже не кажется такой пустой: я будто вижу фотографии, которых там нет. На них папа держит на руках маленькую Еву.
Странный день. С самого утра я какая-то потерянная: хожу и не знаю, чем себя занять. Вроде каникулы, куча вариантов, но всё не то. И тогда я раскрываю дневник на чистом развороте. Вверху пишу число: «27 марта».
И, подумав, добавляю: «День рождения папы».
Несколько недель назад я совсем иначе представляла себе этот день. Думала, мы с папой уже будем знакомы. Да что там, я была в этом уверена. Мечтала, как мы с Филиппом будем поздравлять папу по скайпу и у папы на загорелом лице появится большая белозубая улыбка. Мы виртуально чокнемся морсом и съедим по куску именинного пирога. Это казалось мне таким естественным и осуществимым.
Теперь я всё представляю по-другому. Папа, его жена и новая дочка Ева сейчас, должно быть, на пляже, отмечают папин день рождения. Перепрыгивают маленькие волны и убегают от больших. Закапывают папу в песок так, чтобы только голова в панамке торчала. А потом едят фрукты, прячась от солнца под огромным красным зонтом. Или жёлтым. Едят они, конечно же, апельсины.
Недавно мама принесла пакет апельсинов и сказала, что они египетские. Не то чтобы я очень люблю апельсины, но «египетские» звучало так вкусно и солнечно посреди мокрого туманного марта, что сразу захотелось попробовать. А они и правда оказались сладкие.
