Гертруда молчала; она боялась заговорить; в ней закипал гнев. Она чувствовала: еще немного, и она поверит, будто ее преследуют. Она права, твердила она себе, не позволяя ему внушить ей, что она виновата. Гертруда думала о том, что сказал ей Феликс. Она правда хотела, чтобы мистер Брэнд женился на Шарлотте. Не произнеся больше ни слова, Гертруда отвернулась. Мистер Брэнд принялся в конце концов за торт, а Феликс тем временем, сидя напротив него, описывал мистеру Уэнтуорту студенческие дуэли в Гейдельберге. После чая, когда они разбрелись, как всегда, по веранде и по саду, мистер Брэнд снова подошел к Гертруде.
– Я не присоединился к вам нынче потому, что вы были не одна, – начал он. – Потому что с вами был ваш новый друг.
– Феликс? Теперь он уже старый друг.
Мистер Брэнд стоял несколько секунд, опустив глаза.
– Мне казалось, я готов к тому, что услышу от вас нечто подобное, – продолжал он. – И все же мне это очень тяжело.
– Не знаю, что еще я могла бы вам ответить? – сказала Гертруда.
Мистер Брэнд молча шел рядом с ней; Гертруда хотела одного: чтобы он скрылся с ее глаз.
– У него множество достоинств, не спорю. Но думаю, я должен вас предостеречь.
– Предостеречь меня?
– Думаю, я знаю вашу натуру.
– Думаю, что нет, – сказала, мягко усмехнувшись, Гертруда.
– Вы стараетесь казаться хуже, чем вы есть… ему в угоду, – проговорил с тоской мистер Брэнд.
– Хуже… ему в угоду? Что вы этим хотите сказать? – спросила, остановившись, Гертруда.
Остановился и мистер Брэнд; он ответил ей с той же мягкой прямотой:
– Ему не дорого то, что дорого вам… не дороги высокие истины.
Гертруда, глядя ему в глаза, покачала головой:
– Мне тоже не дороги высокие истины; они выше моего понимания.
– Было время, когда вы этого не говорили, – сказал мистер Брэнд.
– Ну, – возразила Гертруда, – думаю, под вашим влиянием я говорила немало глупостей. И потом все зависит от того, – добавила она, – что называть высокими истинами. Есть истины, которыми я очень дорожу.
– Это те, о которых вы беседуете с вашим кузеном?
– Вы не должны настраивать меня против моего кузена, мистер Брэнд, – сказала Гертруда, – это недостойно!
Почтительно ее выслушав, он с легкой дрожью в голосе сказал:
– Я был бы крайне огорчен, если бы совершил что-нибудь недостойное, но я не вижу ничего недостойного в том, что нахожу вашего кузена легкомысленным.
– Подите и скажите это ему самому!
– Думаю, он не станет этого отрицать, – сказал мистер Брэнд. – Да, да, он будет держаться именно так; он этого не стыдится.
