– В этом случае вы не отнеслись бы ко мне серьезно.
– Я отношусь серьезно ко всем, – сказала Гертруда и без его помощи легко ступила в лодку.
Феликс взялся за весла и направил лодку к другому берегу.
– Вот о чем вы все это время думали. Мне так и показалось, что на душе у вас какая-то тяжесть. Как бы я хотел, – добавил он, – чтобы вы рассказали мне про эти так называемые основания или обязательства.
– Это не какие-нибудь серьезные… настоящие основания, – сказала, глядя на розовые и желтоватые отблески на воде, Гертруда.
– Тогда я отказываюсь понимать! Нельзя же считать основанием невинное кокетство привлекательной девушки.
– Если вы обо мне, вы ошибаетесь. Я не кокетничала.
– Как бы там ни было, вас это тревожит, – сказал Феликс.
– Сейчас уже не так, как раньше, – ответила Гертруда.
Он смотрел на нее, не переставая улыбаться:
– Не слишком-то вы со мной откровенны, а?
По-прежнему серьезная, она не отрывала глаз от бликов на воде. Ему показалось, что она пытается скрыть от него, как сильно ее тревожит все, что она сейчас ему рассказала. Если Феликс замечал в ком-нибудь признаки грусти, ему всегда так же не терпелось разогнать ее, как хорошей хозяйке смести пыль. И сейчас ему очень хотелось кое-что смести. Задержав вдруг в воздухе весла, он перестал грести.
– А почему мистер Брэнд обратился к вам, а не к вашей сестре? – спросил он. – Я уверен, она бы ему не отказала.
В семье у них считалось, что Гертруда слишком легкомысленна; но в своем легкомыслии она никогда не заходила так далеко. Феликс, однако, говорил настолько уверенно, что это не могло ее не взволновать, и, подняв глаза, она несколько секунд пристально на него смотрела, пытаясь представить себе это чудо – роман своей собственной сестры со своим собственным поклонником. Гертруда, как известно, была щедро наделена воображением, поэтому вполне возможно, ей это отчасти удалось. Но она только прошептала:
– Ах, Феликс, Феликс!
– Почему бы им не пожениться? Попытайтесь их женить! – воскликнул Феликс.
– Попытаться их женить?
– Ну да, поменяйтесь с ними ролями. И тогда они оставят вас в покое. Я помогу вам, насколько это в моих силах.
У Гертруды колотилось сердце, она была страшно взволнована. Ей никто еще никогда не делал такого интересного предложения. Феликс снова принялся грести, но теперь он направлял лодку к дому сильными гребками.
– Думаю, он и правда ей нравится, – сказала Гертруда, как только они высадились на берег.
– Вне всякого сомнения; и мы их женим, для них это будет счастьем, и для всех это будет счастьем. Мы устроим свадьбу, и я сочиню свадебный гимн.
