– Не знаю, – ответила она. – Думаю, ей нужно что-то более уединенное.
– Если ей нужно уединение, пусть сидит у себя в комнате, – заметила Лиззи Эктон.
Гертруда приостановилась и посмотрела на нее:
– Это не доставит ей удовольствия, а ей захочется сочетать уединение с удовольствием.
Роберт Эктон снова рассмеялся:
– Ну и мысли у вас, моя дорогая кузина!
Шарлотта не сводила серьезных глаз с сестры; она не могла понять, откуда взялись у Гертруды такие странные представления. Мистер Уэнтуорт тоже наблюдал за младшей дочерью.
– Не знаю, какой она привыкла вести образ жизни, – сказал он, – но готов утверждать, что у нее не могло быть дома более безупречного, с более благоприятной обстановкой, чем этот.
Гертруда стояла и смотрела на них.
– Она жена принца, – сказала она.
– Здесь все мы принцы, – сказал мистер Уэнтуорт. – И насколько мне известно, никто поблизости не сдает внаймы дворца.
– Кузен Уильям, – вступил в разговор Роберт Эктон, – хотите сделать благородный жест? Предоставьте им в дар на три месяца ваш маленький домик напротив.
– Не слишком ли ты щедр за чужой счет? – вскричала его сестра.
– Роберт не менее щедр и за свой счет, – проговорил невозмутимо мистер Уэнтуорт, глядя в холодном раздумье на своего родственника.
– Гертруда, – продолжала Лиззи, – а мне-то казалось, что новая родня пришлась тебе по душе.
– Кто именно? – спросила Гертруда.
– Да уж конечно, не баронесса, – ответила Лиззи со своим смешком. – Я думала, ты намерена видеться с ним почаще.
– С Феликсом? Я надеюсь очень часто с ним видеться, – сказала Гертруда просто.
– Тогда почему же ты хочешь держать его подальше от себя?
Гертруда взглянула на Лиззи и отвела глаза.
– Лиззи, а вы хотели бы, чтобы я жил в одном доме с вами? – спросил Клиффорд.
– Ни за что на свете. Ненавижу вас! – ответила юная леди.
– Папа, – проговорила Гертруда, останавливаясь перед мистером Уэнтуортом и обращаясь к нему с улыбкой, которая казалась особенно милой еще и оттого, что была редкостью, – пожалуйста, пусть они поселятся в маленьком домике напротив. Это было бы так чудесно!
Роберт Эктон внимательно смотрел на нее.
– Гертруда права, – сказал он, – Гертруда – самая умная девушка на свете. Если и мне позволено высказать свое мнение, я очень рекомендовал бы поселить их именно там.
– Но северо-восточная комната куда красивее! – настаивала Шарлотта.
– Она сама наведет красоту, предоставьте это ей, – воскликнул Роберт Эктон.
В ответ на его похвалы Гертруда, бросив на него взгляд, покраснела: можно было подумать, что не он, а кто-то другой, не так близко знакомый, похвалил ее.
