Баронесса подумала, что никогда еще не встречала людей менее экспансивных. Но тут Шарлотта поцеловала ее и, взяв за руку, посмотрела на нее с ласковой и серьезной торжественностью. У Гертруды, по мнению баронессы, вид был весьма похоронный, хотя, казалось бы, она могла и развеселиться: ведь с ней болтал Феликс, улыбаясь своей неотразимой улыбкой. Он поздоровался с ней так, словно они были старые друзья. Когда Гертруда поцеловала баронессу, в глазах ее стояли слезы. Баронесса Мюнстер взяла за руки обеих молодых женщин и оглядела их с головы до ног. Шарлотта нашла, что вид у баронессы очень необычный и одета она весьма странно; Шарлотта не могла решить, хорошо это или дурно. Во всяком случае, она рада была, что они надели шелковые платья и – особенно – что принарядилась Гертруда.
– Кузины мои очень хорошенькие, – сказала баронесса. – У вас очень красивые дочери, сэр.
Шарлотта залилась краской, – никогда еще прямо при ней не говорили о ее внешности так громко и с таким жаром. Гертруда отвела глаза – но не в сторону Феликса; она была страшно довольна. Довольна не тем, что услышала комплимент: она считала себя дурнушкой и в него не поверила. Гертруда вряд ли могла бы объяснить, что именно доставило ей удовольствие, – скорей всего, что-то в самой манере баронессы разговаривать, – и удовольствие это ничуть не стало меньше, а даже, как ни странно, возросло, оттого что она баронессе не поверила.
Мистер Уэнтуорт помолчал, потом промолвил с чопорной учтивостью:
– Не угодно ли вам пожаловать в дом?
– Но здесь ведь не все ваше семейство, – сказала баронесса, – у вас как будто еще есть дети?
– У меня есть еще сын, – ответил мистер Уэнтуорт.
– Почему же он не вышел меня встретить? – воскликнула баронесса. – Боюсь, он совсем не похож на своих очаровательных сестер.
– Не знаю, я выясню, в чем дело.
– Он робеет в присутствии дам, – сказала тихо Шарлотта.
– Он очень красивый, – сказала, стараясь говорить громко, Гертруда.
– Вот мы пойдем сейчас и отыщем его, выманим из его cachette[22]. – И баронесса взяла под руку мистера Уэнтуорта, который твердо помнил, что руки ей не предлагал, и по дороге к дому все время размышлял над тем, должен ли он был это сделать и пристало ли ей брать его под руку, если никто ей этого не предлагал. – Мне хотелось бы получше узнать вас, – сказала, прерывая его размышления, баронесса, – и чтобы вы меня узнали.
– Желание вполне законное, – ответил мистер Уэнтуорт. – Мы ведь близкие родственники.
