– Не был он тогда с Йонатаном, – поднял от земли тяжёлый взгляд Шаул. – Всё случилось по дороге в стан.
– А и был бы – не остановил, – Авнер рассёк воздух ребром руки. – Я очень уважаю тебя, брат мой Киш, но если ты уговоришь короля выдать Йонатана филистимлянам, то пусть заодно выдаст и меня. Командовать после этого я не смогу.
Киш покраснел и сжал кулаки
– Уйди! – прохрипел он Авнеру.
Тот потёр горбатую переносицу и вышел. Король остался вдвоём с отцом.
– Йонатана придётся выдать, – внятно сказал старик. – Я отдам всё, чтобы потом выкупить моего внука.
– Нет, – проговорил Шаул. – Прости, отец, но – нет!
Киш изумлённо поглядел на сына, потому что это было первое «нет», услышанное им от Шаула. Тот смотрел отцу в лицо и не отводил взгляда.
– Уйди и ты! – приказал Киш.
Шаул поднялся и, не обернувшись, вышел. В тени под оливой, сидя на земле раскинув ноги, его ждал Авнер.
– Идём, – мрачно проговорил король, направившись к своему новому дому. У входа обернулся:
– Подожди там в саду. Я быстро.
Ахиноам уже знала, что король в Гив’е, но думала, что у него не будет времени заглянуть домой. Едва он появился на пороге, Ахиноам передала старшей дочери свой моток с шерстью и устремилась навстречу мужу. Тот обнял её, поздоровался с дочерьми, но в дом не прошёл – спешил. Ахиноам всё-таки успела шепнуть: «Не выдавай Йонатана!» Шаул улыбнулся, кивнул ей и вышел к Авнеру.
Тот поднялся с земли и пошёл следом за королём.
При их появлении крики в толпе на площади смолкли. Люди расступились, пропуская Шаула к тому самому камню, с которого он обратился к ним перед походом на Явеш-Гил’ад. Теперь на камень поднялся уже король. Медленно обвёл он взглядом площадь: мрачные лица, совсем непохожие на те, что он видел тут на празднике Песах. Даже его слуга Иосиф стоял в стороне и молчал.
– Биньяминиты! – разнёсся голос по всей Гив’е. – Мы будем воевать!
Толпа запричитала, заспорила, разбилась на кучки. Родственники ионатановой двадцатки ликовали.
– Эй, Мирьям! – крикнул одной из женщин Авнер бен-Нер. – Рано веселитесь. Филистию ещё надо разбить.
– Это уже ваша забота! – отмахнулась женщина.
Были и такие, кого решение короля разозлило.
– Своего-то сына ему жалко, – сказал в спину удаляющемуся Шаулу Баана бен-Римон.
Король и Авнер подошли к ожидающему их на пригорке отряду, сели на своих мулов и двинулись в сторону Гив’ат-Шаула. Гонцы поскакали на юг и на север, чтобы передать всем племенам иврим: «Ваш король вышел на войну. Ведите ополчения!»
