На камень поднялся темнолицый воин – Баана бен-Римон.
– Нахаш, конечно, не думает завоевать всю Землю Израиля, ему столько не проглотить. Но отнять у иврим то, что недограбили филистимляне, Нахашу очень хочется.
Люди притихли: что дальше?
– А если так, – продолжал Баана бен-Римон, – то пусть Филистия и заботится о нас, ведь Нахаш хочет отобрать её дань.
Крики толпы заглушили его последние слова. Население Гив’ы не любило, когда ему напоминали об оккупантах-филистимлянах. – Как же! Станет за нас заступаться Филистия! – выкрикивали из толпы и громко хохотали. – Может, басилевс[13] для того и держит здесь солдат, чтобы нас охранять?
– Мечи бы железные он нам дал! – рявкнул со своего места Авнер бен-Нер. – Да наконечники для стрел и копий!
Баана бен-Римон начал доказывать ненужность и даже опасность выступления биньяминитов Гив’ы против царя Нахаша.
– У нас можно отобрать для войны всего-то человек семьсот, – сказал он.
– Ты ещё скажи, да и те – левши, – перебил его Авнер бен-Нер.
Люди засмеялись.
Шаул бен-Киш хотел было крикнуть, что любой воин-биньяминит левой рукой попадает камнем из пращи в волос, но, как всегда, промолчал, только покраснел.
Вдруг взгляд его упал на то место, где только что стояли ослицы. Ветерок раскачивал на колышках три верёвочки.
– Убежали! – перепугался Шаул.
– Кто? – спросил племянника стоявший рядом Авнер бен-Нер. – Аммонитяне что ли? – и захохотал.
– Ослицы моего отца, – ответил Шаул, вглядываясь в равнину за воротами селения.
Люди отвлеклись от спора вокруг камня и смотрели на неудачника.
– Так пошли за ними кого-нибудь, – посоветовал Авнер бен-Нер. – Только с оружием – может, придётся отнимать ослиц у воров.
– Сам пойду, – ответил Шаул, покраснев от всеобщего внимания. – Я сам, – повторил он, направляясь к воротам. – Авнер, только скажи отцу, что я скоро вернусь.
Следом за Шаулом метнулся дремавший в тени слуга Иосиф. За спиной у них разгорался спор.
Глава 6
Селение Алмон располагалось под невысокой горой, которую назвали Божьей после того, как на её вершине установили жертвенник. Этой весной жертвенник решено было заменить новым и провести на Божьей горе церемонию праздника Новолуния – начала Второго месяца. Все жители с нетерпением ждали приезда на праздничное жертвоприношение судьи и пророка Шмуэля. В селение собрались из окрестностей молодые левиты. Шмуэль обещал проверить их знания, объяснить трудные места в Учение, а потом посвятить самых способных в священнослужители. Жители Алмона к празднику чистили дома, украшали их ветками и цветами и готовили угощения для гостей. Вспоминали прошлогодний приезд Шмуэля к старому жертвеннику, чьи камни теперь окончательно расколол огонь. Когда судья и пророк въехал на своём осле в ворота, навстречу ему поспешили старейшины селения, заранее оповещённые дозорными со стены.
