– Это так романтично! – воскликнула Лила. – Пожалуйста, Эди, скажи, что пригласишь меня на остров!
После злобной реплики мужа она не смогла сохранять самообладание. Голос ее слегка дрожал.
– Конечно! – воскликнула Эди. – Если на острове есть дом, буду только рада принять тебя!
Ей стало немного не по себе. Похоже, она выходит замуж за богача. Не то чтобы она была этим недовольна, но и радости особой не испытывала. Она видела, сколько времени уделяет отец управлению собственными поместьями и различными домами. Если бы не эта тяжелая ответственность, граф мог бы стать одним из самых известных в мире музыкантов. Эдит ощутила укол грусти при этой мысли. Хотя сама выросла, зная, что у женщины нет шансов играть на публике, но у отца, несомненно, рано или поздно появился бы выбор.
Но сейчас, глядя на его сжатые челюсти, она вдруг поняла: на самом деле выбора и не было. Граф никогда бы не отвернулся от выполнения своего долга. Он был в плену своего титула… как Эдит – в плену своего пола.
Если бы Гауэйн не унаследовал многих обязанностей и большую ответственность, возможно, провел бы жизнь, выращивая пшеницу. Конечно, это не то что стать музыкантом мирового класса. Хотя тоже имеет определенное буколическое очарование.
– Сегодня днем я извещу герцога о своем решении касательно церемонии, – добавил отец.
– Поскольку у нас не будет времени сшить подвенечное платье, можешь надеть мое, – вставила Лила. – Мода не так сильно изменилась с тех пор. Мы подошьем его, и оно прекрасно тебе подойдет.
– О, Лила, это такое великодушное предложение!
Эди взяла мачеху за руку, от всей души жалея, что у нее нет детей. Лила хранила платье для своей дочери… но теперь, очевидно, отказалась от мечты.
Даже будучи неуклюжим подростком, Эди восхищалась подвенечным платьем мачехи – шелковым, вышитым крошечными блестками стекляруса, со складками, стекавшими, как вода, что придавало обладательнице неземной вид. Лила плыла в нем, ослепительно улыбаясь отцу Эди.
Теперь воспоминания казались невыносимо трогательными.
– Эдит наденет подвенечное платье своей матери, – отрезал граф.
Лила съежилась. Эди возмущенно уставилась на отца.
– Я не знала, что мама оставила платье.
– Ее платье и драгоценности будут переданы тебе перед свадьбой.
– Ясно.
Она крепко сжала руку Лилы под столом. Глаза мачехи подозрительно блестели. Она встала и просто сказала:
– По-моему, вчера я выпила слишком много шампанского, и теперь у меня совсем нет аппетита.
