– Письмо для леди Эдит, – объявил дворецкий, обходя вокруг стола. – Завтра грум вернется за вашим ответом.
Эди взяла письмо, оказавшееся посланием от герцога на толстой бумаге, пахнувшее золотыми соверенами и запечатанное толстым сгустком красного воска.
– Это от Кинроссса? – спросила Лила, откладывая вилку. – Полагаю, для обрученной пары вполне прилично переписываться, но мою мать хватил бы…
Она продолжала говорить, пока Эди ломала печать и разворачивала листок.
Прочитав письмо, она помедлила и перечитала снова. Осуществление права мужа вполне понятно, хотя у человека явно мания величия. Девяносто лет?
Эдит фыркнула. Стоит взглянуть на ее отца, а ему только сорок или около того. Ответ Кинросса на вопрос о любовнице был точно таким, какого желала бы всякая женщина. Но «свиная кишка»? Как может это помешать зачатию?
А вот пятый, последний пункт она перечитывала снова и снова. У будущего мужа действительно есть чувство юмора. Эди по достоинству оценила его сарказм. Мало того, письмо позволило ей увидеть супружескую жизнь с абсолютно другой стороны.
– Что он пишет? – спросила Лила, подперев рукой голову. – У меня ужасно болит голова, и я не способна читать, так что просто перескажи.
– Хвастается, что мы будем танцевать в постели до девяноста лет.
– Значит, он не такой сухарь, как я думала. Звучит идеально! И так непохоже на твоего отца!
Эди сложила письмо. Это не похоже на объяснение в любви, но поскольку оказалось первым письмом будущего мужа, нужно его сохранить. И ответить.
– Возможно, вы с отцом могли бы здраво обсудить все моменты разлада в вашем браке? И подумать, как их избежать?
Лила подняла голову ровно настолько, чтобы прищуриться на падчерицу, но тут же уронила снова.
– Когда ты говорила это, выглядела такой же чопорной, как твой отец.
– В самом деле?
Мысль была неприятной.
– Прости.
– Разговоры нам не помогут. Мы общаемся на более интимном уровне. А это означает, что последнее время мы совсем не общаемся.
– Кстати, ты не знаешь, что может означать «похотливая стрелка часов»?
– Не имею ни малейшего понятия. Отец будет недоволен, узнав, что твой жених написал такое грубое письмо. Кинросс не имел в виду ничего неприличного, надеюсь?
Эди широко улыбнулась.
– Хочешь сказать, мне не следует говорить отцу, что герцог заявил, будто указанная стрелка всегда стоит на двенадцати?
Лила снова подняла голову.
– Он это написал? Черным по белому? На двенадцати?!
– Так и есть.
Эди развернула письмо и перечитала снова. Оно нравилось ей все больше. Если бы она не подхватила эту лихорадку, вполне возможно, наслаждалась бы беседами с герцогом. Теперь же, когда она выздоровела, было ужасно досадно сознавать, что скорее всего очаровала будущего мужа своим молчанием, которое ее нормальным состоянием решительно не являлось.
