— Что именно? – Холодно поинтересовался он. Судя по интонации, сам факт того, что ему приходится задавать мне вопросы, его изрядно раздражал. Ну конечно, теперь-то он не может читать мои мысли.
— Ты и так обладаешь властью мучить грешников, так зачем тебе такие, как я? – Я не могла понять этого ни тогда, когда только-только очутилась у него, ни сейчас. Я всегда думала, что, наверное, мучить грешные души, из века в век нести страдания другим – тяжелое бремя, но познав на себе удовольствие Самаэля, я окончательно запуталась.
Самаэль молчал. Я уже смирилась с тем, что останусь без ответа, когда он все же заговорил.
— Задолго до создания твоего мира на меня была возложена великая честь – стать Хранителем Пятого неба. Это была одна из тяжелейших миссий. И я возглавил ее. Стал тем, кого большинство смертных боится. Вы, - он презрительно посмотрел на меня, - всегда были жалкими созданиями. Ты представить не можешь, сколько я повидал. Каждая душа, которая приходит в мое царство оказывается там не просто так. И их в тысячи раз больше, чем тех, кто попадает в Чистый край, вы зовете его Раем. Мои братья создавали мир за миром, но в каждый, где жил человек, в итоге был разрушен. А светлых душ с каждым новорожденным становится все меньше. Тогда, зная все ваши пороки, я решил попробовать создать свой мир, где воплотил все самое грязное, на что вы, людишки, только способны. И знаешь, что оказалось самым смешным? В мире хаоса, боли, страданий, из темноты стало рождаться гораздо больше светлого. Я долго смеялся, когда понял это. Вас, смертных, нужно опустить на самое дно, что бы вы, наконец, начали тянуться к свету. – Он и сейчас откровенно смеялся, говоря об этом. Я лишь напряженно слушала, пытаясь в его рассказе найти ответы на свои вопросы. – И тогда я решил попробовать, а что если взять безгрешные души и подвергнуть их самым изощренным пыткам? Что будет тогда? Велико было мое разочарование. Большинство из них, вместо того, что бы начать гореть ярче, просто напросто угасали. После череды попыток, я уже просто вошел во вкус, мне нравится испытывать тех, кто иначе никогда не попал бы ко мне. И раз за разом, я убеждаюсь, что все вы, даже самые светлые – гнилые насквозь. И идете в темноту куда легче, чем к свету.
На этом он замолчал, окончательно ввергнув меня в смятение. Что такое он говорил? Гнилые миры, жалкие души. Да много ли он знал, сидя там, в своем царстве. Не зная лишений, благодаря своей силе, не зная боли утраты, не зная, что значит… любить.
