Но она любила Луку больше жизни, поэтому ни о чем не сожалела. Кроме одного – она опозорила свою семью, переспав с женатым мужчиной. И это не могло не угнетать принцессу.
Неприятный осадок не удавалось смыть все эти годы. Какой бы разумной после этого Карлотта ни старалась быть, – чувство стыда и позора не оставляло ее.
И сейчас вдруг она снова начала испытывать неконтролируемую, всепоглощающую страсть, просыпающуюся в ней каждый раз, когда Родригес оказывался рядом.
– Это важно. Я должна подготовиться.
Родригес усмехнулся:
– Ты и так выглядишь замечательно.
Она провела рукой по волосам:
– Нет, не думаю.
– Ну хорошо, у тебя еще есть время, чтобы подготовиться.
Принцесса встала, пытаясь вспомнить все то, чему ее учили во дворце в Сантине, – манеры, жесты. Было бы смешно появиться в спортивных брюках и с убранными в хвост волосами.
Ей снова придется быть в центре внимания. Каждый день. Все время. Такова королевская жизнь. И хотя Карлотта и не принимала в ней участия последние пять лет, в ее жилах все же текла королевская кровь.
Карлотта посмотрела на Луку, который теперь угощался горячим шоколадом с печеньем.
– Ты можешь остаться с ним ненадолго, пока я переоденусь? – спросила она принца.
Родригес перевел взгляд на мальчика, пытаясь скрыть эмоции. В его груди зародилось какое-то неведомое ему чувство. Страх? У него возник страх перед пятилетним мальчишкой… Разве это не смешно?
– Не вопрос, – ответил он, присаживаясь.
– Я недолго.
Карлотта вышла из комнаты, и Родригес посмотрел ей вслед. Серые спортивные брюки облегали ее ягодицы, и это послужило для него большим соблазном. Что-то было привлекательное в ее лице, в манере одеваться по-домашнему и по-простому укладывать волосы.
Нужно еще раз приглядеться. Еще раз посмотреть.
И он посмотрел ей вслед, словно она шла не в шлепанцах и свитере, а в платье и в туфлях на каблуках.
– Мне они нравятся. – Звонкий голос мальчика заставил Родригеса вернуться в реальность. Боль в паху ушла, на смену снова пришло напряжение в груди.
– Правда? – спросил он, полагая, что Лука говорит о печенье.
Лука кивнул:
– И этот стол мне тоже нравится. Он большой. Могу поспорить, здесь поместится самый большой торт.
Мальчик продолжал болтать о пирожных, о коронах и обо всем, что приходило ему в голову. Такое поведение разозлило бы отца Родригеса. Именно поэтому Родригес был немногословен.
Он никогда не был в окружении детей. Даже тогда, когда сам был ребенком.
Господи!
