Вторая поправка, внесенная Фихте в кантовское «Я», сводится к включению в содержание сознания процесса развития, который, по мнению этого философа, носит диалектический, противоречивый характер. Отрицая развитие, как закономерность, присущую самой природе, Фихте сводит развитие к творческой деятельности абсолютного общечеловеческого «Я», непрерывно творящего мир («не-Я», по терминологии Фихте), обогащающего самого себя. Именно это абсолютное «Я», по словам Фихте, «создает нечто из ничего» и, познавая самое себя, является вместе с тем творцом природы и всей человеческой истории. В этом идеалистическом понимании процесса познания имеется рациональная догадка о роли практики в познании, в истории вообще. В мистически-идеалистической форме Фихте говорит здесь о том, что человек, преобразуя природу, преобразует тем самым и самого себя, что познание окружающей действительности неразрывно связано с ее изменением. Если метафизические материалисты рассматривали познание лишь как воздействие внешних предметов на познавательные способности человека, то Фихте, правда, в уродливо-идеалистической форме, доказывает, что человек познает природу потому, что он воздействует на нее. В философии Фихте, таким образом, содержалась глубокая догадка относительно диалектического характера взаимодействия между субъектом и объектом, между теорией и практикой.
Фихтеанское понимание самодеятельности человеческого «Я» представляло собой абстрактно-идеалистическое обоснование буржуазно-демократических преобразований. В работе «Востребование от государей Европы свободы мысли, которую они до сих пор угнетали» Фихте в полном согласии с основами своего идеалистического учения считает источником всех гражданских свобод свободу мысли, игнорируя вопрос о материальных корнях общественного неравенства, господства человека над человеком. В этой работе Фихте высказывается за уничтожение сословных привилегий и личной зависимости крестьян, требует введения буржуазно-демократических порядков и, бичуя феодальный произвол и самодержавие многочисленных феодальных царьков, восклицает: «Если князья станут рабами, то они научатся уважать свободу».
В другой работе – «О назначении ученого» – Фихте, выступая против господства помещиков над крестьянами, решительно заявляет, что «всякий, считающий себя господином других, сам раб. Если он и не всегда действительно является таковым, то у него все же рабская душа, и перед первым попавшимся более сильным, который его поработит, он будет гнусно ползать»
