– А что такое формальность?
– Формальность – это то, что на бумаге. Это документы. По документам я пока не отец тебе. Вот когда нам выдадут бумагу, что мы с мамой поженились, тогда я и стану настоящим отцом.
– А сейчас ты какой – ненастоящий?
– Я и сейчас настоящий, – улыбнулся Ретт и подмигнул. – Можешь потрогать. Можешь подергать меня за волосы, за нос. Мне будет немного больно – значит, я настоящий?
Принимая игру, Кэт с серьезной миной ухватила отца за нос и лишь после улыбнулась.
Скарлетт ощутила, что слезы умиления застилают ей глаза. Поморгав, чтобы отогнать их, она сказала:
– Доченька, теперь, когда ты все поняла, можешь называть Ретта папой.
Эжени Леру тоже не преминула отметить сходство Батлера с дочкой и поинтересовалась, отчего девочка называет его по имени. Она спросила Ретта об этом, когда Скарлетт переодевалась к обеду в каюте, а Кэти бегала вокруг кнехтов с толстыми канатами. Пространство огромного корабля казалось девочке новым неизведанным миром, и она активно его осваивала.
– Мы с миссис Батлер были женаты, раньше, – не нашел нужным скрывать Ретт, – потом развелись, и Кэти была рождена вне брака. Так случилось, что я долго не знал об этом. Я жил в Америке, а Скарлетт в Ирландии.
Заметив удивление и любопытство на лице гувернантки, он усмехнулся:
– В жизни всякое случается, мадемуазель Леру. Как только достигнем берегов Америки, мы со Скарлетт вновь поженимся, в Нью-Йорке или в Бостоне, и на родину – а мы с американского Юга – приедем супругами с дочкой.
– Расскажите мне об Америке, мистер Батлер. Я знаю, там была война, из-за рабства. Рабов освободили…
– Лучше бы не освобождали, – пробормотал себе под нос Ретт, но Эжени не успела понять короткую английскую фразу. – Да, вас еще и на свете не было, когда рухнула империя хлопка, государство в государстве, край, богатство которого было создано руками рабов.
– Рабство – это ужасно! – с чувством воскликнула Леру. – Один человек не может владеть другим, как какой-то вещью.
– Наверное, так. Однако около двадцати лет назад, когда разразилась война, почти каждый южанин, даже не имеющий ни одного раба, не согласился бы с вами. И, вы вряд ли поверите, среди них были и негры. Спросите хоть Бетси о довоенной жизни…
– Бетси?
– Вы состроили брезгливую гримасу, мадемуазель, а только что говорили, что все люди равны.
– Конечно, равны! Только я никогда не разговаривала с неграми.
– Привыкайте, скоро вы окажетесь в краю, где чернокожих даже больше, чем белых.
