- Она мертва...
- Молчи. Ты слышишь, как бьется ее сердце? А я слышу. И если бы ты был один, она бы точно погибла, но ей повезло, что кроме тебя, идиота, здесь есть еще и издыхающий Волк, способный передать ей остаток своих сил для заживления ран. Вытащи из меня это все!
- Ты не выдержишь.
- Выдержу! - рявкнул оборотень. - Я пережил одну смерть, и трижды оказывался на краю гибели, и сейчас выживу. Выдергивай, быстрее!
Кивнув, Август принялся вынимать из его тела клинки и болты, глубоко засевшие в ранах, и Ликаону оставалось только терпеть боль и проклинать этого человека, что стоит на пути к его семье.
Действительно, в нем была его последняя надежда, и только его кровь, бессмертная кровь, могла взаимодействовать с Амнелом и разорвать ткань миров для создания одного единственного портала прочь отсюда. Кроме него кандидатов больше не наблюдалось.
Попытавшись подняться, Ликаон вдруг ощутил слабость и стал падать на локтях, но Август успел его подхватить и поднял на ватные ноги, едва способные удержать тело в вертикальном положении.
- Поднеси меня к ее шее, ну же! - зашипел на него Волк.
- А она после этого не?..
Ликаон чуть не расхохотался.
- Разве тебе это важно? Она умирает, олух, и каждая секунда на счету.
Тот смутился и послушно опустил его рядом с лежащей в снегу женщиной, чья грудь уже почти не шевелилась. Волк стиснул зубы, стараясь не упасть в обморок, и подполз чуть ближе.
- Нет, не станет, - глухо ответил он переминающемуся с ноги на ногу Августу. - Она или выживет, или умрет.
Охотник вдруг осторожно положил руку ему на плечо.
- Спасибо, - тихо прошептал он, украдкой озираясь по сторонам: люди не могли не заметить жестокой схватки и сейчас, наверное, уже строчили доклад властям. - И мне действительно жаль.
Волк лишь фыркнул в ответ.
- Не жаль, - выдохнул он сквозь зубы. - Никому из вас не жаль, и я не требую. Не нужна мне ваша жалость... Я всегда был один, один и сдохну. Невелика беда для мира.
Выпустив клыки, Ликаон вздохнул. Он убрал с ее шеи налипшие волосы и осторожно куснул в шею, закрывая глаза. А потом вдохнул и замер, ощущая, как тускнеет в голове разум, и тело медленно погибает, освобождая его от уз плоти.
Перед смертью он ни о чем не думал. Он мог лишь радоваться тому, что сделал все, что только мог сделать, пусть и вышло все криво и до боли глупо. Он надеялся, что план сработает...
Йен Рейнгольц уснул в последний раз и больше никогда не проснулся.
