Держась за предохранительную дугу, Сухова привстала, наблюдая за стайками туристов, бродивших между колонн Тимгада – римского Тамугаса, берберами переиначенного в Тамугади.
Европейцы на Елену оглядывались – женщина была одета по-туарегски.
В легких шароварах, в длинной рубахе-гандуре, стянутой в поясе, и с платком-покрывалом на голове, свернутом в виде шлема, Мелиссина ничем не отличалась от гордого кочевника, жителя пустыни.
Из тени арки возник Махмуд, ученый-алжирец, ведущий раскопки рядом с римскими термами.
К экспедиции Акимова он относился с обидным снисхождением, принимая хронофизиков за полоумных «тарелочников».
– Мадам Элен! – воскликнул он, приставляя ладонь козырьком ко лбу. – Вы в Кусантину?
– Нет, я в крепость!
– Помедленнее, мадам, помедленнее!
Елена расхохоталась, плюхаясь на сиденье.
Мотор радостно взревел, словно предвкушая быструю езду, и «тойота» покатила на юг.
Легкая улыбка на губах Суховой увяла – тревога за Олега не пропадала, она то слабела, то усиливалась, но не отпускала насовсем.
И страх, этот постоянный, жилы вытягивавший страх!
Да, Олег – человек сильный, убить его нелегко, но все мы внезапно смертны. А самое ужасное – это пропасть лет, пролегшая между ними.
Ах, будь он хоть на краю света, одолеть тысячи миль – не вопрос. Но вот что делать, как быть, если до твоего любимого – века?
И Наташка грустит. Где ее любимый папулечка?
И как ребенку объяснишь, что папулечка угодил в чужое время? Тут и взрослый-то теряется, понять, представить себе не может.
Алёна вздохнула, выворачивая руль. В лицо дунул горячий ветер. Тамугас выстроен в горах, на перекрестке важных дорог.
При римлянах здесь было куда влажнее, нежели сейчас. Тут и хлеб родил, и коровки паслись, а нынче в этих местах прошла граница с великой Сахарой.
Пески наступают, покрывая зеленые пастбища, приносят зной и пыль.
Колеса прошелестели по бурой, выгоревшей траве и зашуршали по рыжим барханам. Поворот – и Крепость ифритов возникла сразу и вся целиком.
Невысокие, щербатые стены.
Ряд толстых, обточенных ветром колонн.
Парочка чудом сохранившихся арок.
Дальняя, ворота Иштар, была наполовину засыпана песком, а та, что поближе, звалась воротами Танит.
Выглядели врата монументально – метров семь в высоту. Две телеги свободно разъедутся под аркой.
Врата были сплошь истыканы, облеплены, уставлены блестящими стойками и стеллажами приборов, образуя как бы вторую арку – в стиле хай-тек.
К стеллажам тянулись змеившиеся кабели, в сторонке монотонно тарахтел дизель-генератор.
