Подписи не было. Записка была нацарапана довольно коряво, второпях. Должно быть, человек и правда очень спешил. Я повертела бумажку, понюхала, поднесла к глазам, в конце концов включила магическое зрение.
Аура не определялась – значит, маг специально заблокировал ее, когда писал, но говорить это могло о разном. Как о том, что не хотел быть узнанным мной, так и о том, например, что у него есть привычка делать это всегда – как, скажем, у меня… Или у Ральфа. Что касается остальных – лишь о Даймонде могу с уверенностью сказать, что он никогда не блокирует ауру, но Даймонд сейчас лежит на кровати в своей комнате, писал это явно не он.
Что же делать? Идти на стену? Получается, маг все-таки видел меня или как-то почувствовал мое присутствие. Тогда это мог быть и Ральф. Да и любой профессор, пожалуй.
Я заходила по комнате, не зная, на что решиться. Страшновато лезть одной на стену – уже темнеет. И маг не подписался – почему? «Да мало ли почему! – очнулся внутренний голос. – Боялся, что записка попадет в чужие руки, например? Ты же даже не закрыла балконную дверь, когда помчалась к своему ненаглядному магу, – заходи, кто хочешь. Удивительно, что скрипку не сперли».
И правда, скрипка стояла в футляре у стены, там, где я оставила ее. Подивившись собственной беспечности, я хотела было уже засунуть инструмент в шкаф… Но передумала.
Я пойду на встречу. И никому ничего не скажу, как просит меня неизвестный. Но скрипку, пожалуй, возьму с собой. На всякий случай. Ведь он пишет: «Помоги». А это мой единственный артефакт.
В порыве, не знаю чего – сомнения? смятения? Я выскочила на балкон. На сей раз темнотой встретило даже окно Джона: только из комнаты Даймонда пробивался слабый свет. Сара, возможно, с Рихардом, им не нужно освещение. Этель наверняка спит, судя по тому, как она сегодня выдохлась. А Джон… Да кто его знает, где Джон. Что я вообще о них знаю? О каждом из них? Я здесь без году неделя.
В последний раз я поглядела на крайнюю дверь. Нет, к Даймонду я точно не пойду.
Набравшись решимости, я вернулась в комнату и, не закрывая балкона – зачем, ведь ценная скрипка со мной, а больше у меня ничего нет, – прошла к выходу. Через три минуты я уже выходила через заднюю дверь во двор.
Вечер был холодным – ведь сегодня прошел ливень. В воздухе еще висел еле заметный запах гари. Прижимая к себе скрипку и смычок, я торопливо шагала в сторону торца дома – меня гнали и нетерпение, и некоторый страх, и беспокойство.
