Это была работа Писателя. Попался бы он мне сейчас на глаза, я из него душу бы вытряс.
Санинспектор занимался своими делами: смотрел кухни, ванные, уборные, дергал ручки спускных бачков. Полы и двери его не интересовали.
Мы обошли все этажи, и я предложил председателю и санинспектору посмотреть вторую секцию. Предложил я это просто для очистки совести, наверняка знал, что они откажутся.
– Чего там смотреть? – сказал Дроботун. – Все ясно. Где акт?
Я вынул акт, сложенный вчетверо, из кармана. Я уже думал, что сейчас все кончится, и обрадовался. Если уж я не могу делать все как полагается, так пускай хоть будет меньше возни.
В это время открылась дверь, в комнату, где мы находились, вошел студент, мокрый с ног до головы, в ботинках и брюках, облепленных грязью.
– Опять дождик пошел? – глядя на студента, насмешливо спросил Дроботун.
– Я был во второй секции, – отдышавшись, сказал студент.
– Ну и что?
– Ничего. Все плохо. Дом принимать нельзя.
– Так уж и нельзя? – переспросил Дроботун.
– Нельзя, – уверенно сказал студент. – Я акт не подпишу.
– Подпишешь, – сказал Дроботун.
– Да вы пойдите посмотрите, что там творится.
Дроботун посмотрел на свои ботинки, потом на санинспектора.
– Придется идти, – сказал санинспектор, хотя тоже был недоволен этим.
Мы вышли на улицу. Вдоль стены от первого подъезда ко второму были положены кирпичи, но расстояние между ними было слишком велико. Дроботуну сохранить ботинки не удастся, это было понятно сразу. Студент, которому терять было уже нечего, уверенно плыл впереди.
Ничего страшного во второй секции не было – обычная наша работа. Кое-где двери не закрывались.
– Вот, – сказал студент, – двери не закрываются.
– Сырость. Поэтому не закрываются, – пояснил Дроботун.
– Если бы одна дверь… – сказал студент.
– Сырость на все двери действует сразу, – заметил санинспектор. Ему-то уж до дверей было меньше всех дела. Он думал, наверное, о химчистке, в которой после двух часов будет такая очередь, что не достоишься.
– А теперь поднимемся выше, – сказал студент. Он говорил уже так уверенно, словно был самым большим нашим начальником. Он пошел впереди, перепрыгивая через ступени, мы не спеша плелись следом.
– Карьерист, – глядя студенту в спину, тихо сказал Дроботун. – Такой молодой, а уже выслуживается.
– Смолоду не выслужишься, потом поздно будет, – деловито заметил инспектор.
Студент вывел нас на балкон четвертого этажа и толкнул сильно балконную решетку. Она оторвалась от бокового крепления и закачалась. Это была та самая решетка, которую варил Дерюшев.
