Музыка не прекращается, когда я закрываю дверь, и отправляюсь наверх, в свою спальню, к мониторам. Камеры находятся в каждой комнате дома. Даже в уборных. Когда речь идет о рабах, которые хотят свести счеты с жизнью, такого понятия, как "личное пространство" — не существует. Они искусные. Особенно, когда смерть слишком глубоко вонзила когти в их кожу и души. В доме запрещены любые предметы, которые могут стать средством самоубийства. Нет такого времени, когда я не знаю, что они делают. Изредка я сплю, и если необходимо, то в целях безопасности, есть система тревоги.
Как только я возвращаюсь в комнату, то беру в руки папку с делом Дианы Сакстон. К первой страничке прикреплена ее фотография. Я вытаскиваю снимок, и внимательно рассматриваю. Длинные темные волосы с карамельным оттенком обрамляют круглое лицо. Большие зеленые глаза прищурены — она улыбается. Она не красавица, как сказал бы "Голливуд". Но в ней есть что–то, что заставляет мою кровь забурлить… А такого не случалось уже очень давно… Я редко позволяю себе отвлечься на интим, хотя и не скажу, что совсем отрицаю его. Но секс с рабами — никогда. Это то, во что я не хочу себя втягивать. Я не смогу оставаться таким же отстраненным, каким привык быть.
Полные красные губы, идеальные белые зубы. На ней черно–серебристый свитер и шарф в тон через плечо. Небольшое декольте все же открывает, насколько пышной кажется ее грудь. Мне даже не нужно смотреть дальше. Я и так могу догадаться, что у нее прекрасная фигура. Изгибы в форме песочных часов и красивые бедра. А ее попка…
Я убираю фото, пресекая подобные мысли, и возвращаюсь к бумагам. Психиатрическая больница, в которой она находится сейчас, держит ее на препаратах. Если моя информация верна, она может прекратить принимать их на свое усмотрение. Учитывая, что я сам отказался от препаратов, то нет необходимости заставлять ее продолжать пить таблетки. Но первые 72 часа после окончания приема станут адом. Именно столько времени потребуется, чтобы организм очистил себя от дряни, которой ее пичкают. После этого нужно быть еще более осторожным. Она быстро сломается, и я должен буду находиться рядом, чтобы поймать ее, расшевелить, и снова поставить на ноги. Черт, неправильно. Но я не могу исключить эту часть. Удовлетворение, которое я получаю, возвращая им их силу, имеет две причины. Во–первых, я наслаждаюсь красивым сражением. Во–вторых, это показывает мне, с чем я сталкиваюсь.
