— Это… — что–то падает на мое плечо, распространяя обжигающую боль по моему бицепсу. Толстые куски керамики рассыпаются вокруг меня. Не проходит и пары секунд, как во мне вскипает ярость, от которой я застываю на месте, моргая словно идиот.
По руке стекает кровь.
— Ты… — рычу я, замечая, как она тянет на себя наручник на ноге, до которого едва ли может достать. Прежде, чем я что–либо произношу, она откидывается назад, и заряжает ногой мне в голову. Я инстинктивно защищаюсь рукой, а потом бросаюсь на нее, припечатывая ее своим телом к кровати. Рука опускается на горло рабыни в удушающем захвате.
— У тебя огромные проблемы. Ты понятия не имеешь, какого зверя ты только что разбудила.
По ее лицу расползается не только настоящий страх, но и еще что–то. Что–то, что даже я не в состоянии понять.
— Давай! — ее голос звучит хрипло. Он прорывается сквозь мою хватку. Наказывать рабыню болью сейчас — не имеет смысла. Мой разум закипает от злости, и я делаю единственную вещь, которая приходит мне в голову. То, чего я на самом деле хочу.
Я впиваюсь в нее губами, прижимаясь членом к ее голой киске. Она мгновенно замирает в моих руках. Прежде, чем Диана успевает отреагировать, я поворачиваю ее голову большим пальцем, двигаясь губами по нежной шее к уху. Когда языком я достигаю мочки, она издает звук, заставляющий вжать женское тело в матрас еще сильнее.
— Ты этого хотела? — шепчу я, сжимая мочку зубами. — Ты уверенна в этом, рабыня?
— Нет. Прошу.
Я толкаюсь между ее бедер, презирая ткань, которая нас разделяет. Жажда оказаться глубоко в ней, преподать ей жесткий и грубый урок, сжигает меня изнутри.
— Нет, что? Ты скажешь это. Я мог бы встать и отвести тебя в уборную. Но если ты передумала… — я оставляю угрозу незаконченной.
— Я не хочу, чтобы ты меня насиловал.
— Не хочешь, кто? — я скрежещу зубами, вынуждая ее обратиться ко мне так, как положено. Желание услышать "Господин" из ее уст, до боли сжимает мое тело. С другими это было всего лишь важной частью дисциплины. Но с ней, мне нужна маленькая частичка того, почему я так скучаю. По настоящей рабыне. По той, которая знает истинное значение этого слова, и которая ценит свою свободу. Возможно, пока она не осознает, но я смогу ее научить.
Я ослабляю хватку из–за потока мыслей в своей голове. Правда ли я хочу этого? От нее? От женщины, которая только что ранила меня? Кровь, вытекающая из пореза, спускается к пальцам, и каплями падает ей на шею. Но она воин. Это может стать куда лучше, если она позволит мне помочь ей. К тому же, если она останется здесь, мне не придется переживать о том, что желание умереть вернется к ней, как только она покинет это место. В этом доме она всегда будет под защитой.
