— Насколько велика вероятность того, что кто-то фотографирует чертежи, относящиеся к ракете, пока они находятся у твоего отца, а потом оставляет снимки в дупле, передавая их таким образом в следующие руки?
Я пялился на слайд до тех пор, пока он не стал казаться мне черным пятном посреди стола. Лоб пылал. Виски отчаянно ныли. Сквозь оглушительные удары сердца я слышал его голос: «Этот слайд — всего лишь один из серии, вероятно, неудачная копия, от которой пытались избавиться…» Я вспомнил странную возню матери в подвале, кусочки фотопленки в кухонном мусороизмельчителе, «полароид» у нее в сундуке, под книгами. А потом вспомнил ее любимый рассказ, к которому она неизменно возвращалась, когда я приносил домой слишком низкие отметки: как она когда-то мечтала стать инженером, но из-за антисемитизма тогдашних румынских университетов вынуждена была в конце концов записаться в профтехучилище в Бухаресте. На курсы технической фотографии…
— Что же мне делать? — растерянно спросил я.
— Давай рассуждать. Мы не знаем, кто угрожает твоей матери и на кого она работает. Мы не знаем также, кто передает материалы твоему отцу и куда они уходят из его рук. Но одно мы знаем наверняка: рано или поздно все такие вещи лопаются с большим шумом, даже если кажется, что правила конспирации соблюдены безупречно. А в данном случае… в данном случае замешано столько факторов, что я даже затрудняюсь что-либо посоветовать… — Откашлявшись, он стал приводить в порядок бумаги на столе. — Разве что по-прежнему внимательно наблюдать… А если придется — то и действовать!
Тут я вообще впал в ступор.
— Как это — действовать?
— Смотря по обстоятельствам. Кто может сказать наперед?
У меня все внутри упало. От такого и матерый зубр пришел бы в отчаяние, что уж говорить обо мне?
— А что делать с человеком, жизни которого угрожал тот тип, в туннеле? Я же не могу допустить, чтобы из-за меня кого-то убили…
— Мир полон людей, живущих под угрозой смерти. Это не твоя забота. Твое дело — беречь мать. Остальное тебя не касается… А что до чертежа, то мне все-таки кажется, что его лучше уничтожить.
Но я уже передумал. Я боялся совершить что-то непоправимое. Я не был уверен, что слайд так уж бесполезен и не понадобится в дальнейшем.
— Может быть… может быть, лучше оставить его у вас?
С минуту поколебавшись, он кивнул и спрятал конверт со слайдом в ящик стола.
— У вас не так рискованно, — объяснил я. — А если его обнаружат у нас…
