— Вот как? — Художник выглядел слегка удивленным. — Раз ты это утверждаешь, не сомневаюсь, что именно так все и происходило. Просто прабабка Лукреция самого меня занимает мало, а потому и все, с нею связанное, в голове у меня не задерживается.
Снова молчание. В этом доме у нее нет союзников, осознала мисс Блэйк, и в этот миг ей привиделось, как ворота «Хантэрс-Мун» громко захлопываются за ее спиной.
— Вполне возможно, что реликвия еще найдется. Не переживай так сильно, Джилли, — мягко проговорил Стив.
— Сильно сомневаюсь, — вставила красотка. — Мы обшарили весь дом: безделушки и след простыл. Не думаешь же ты, что она просто растворилась в воздухе?
— Не важно, может, куда-то завалилась. Джиллиан уже сообщила, что понятия не имеет о нынешнем местонахождении шкатулки, а потому, Зэлла, вопрос можно считать закрытым. По крайней мере, временно.
Та лишь сердито пожала плечами:
— Как скажешь, разумеется. В конце концов, это вообще не мое дело.
— Совершенно верно, — решительно заявил Стив. — Похоже, Джилли устала. Думаю, никто не будет против, если мы отпустим ее?
Мисс Блэйк посмотрела на мужчину с благодарностью, радуясь окончанию мучительного допроса.
Вернувшись наконец в свою комнату, она стала нервно мерить ее шагами. Что же могло произойти со шкатулкой? Девушка отчетливо помнила, как поставила ее обратно на полку. А Ронни настолько уклончиво ответил! Внезапно Джилли осенило: ну конечно, это Ронни украл вещицу! Тут же в памяти всплыло замечание дизайнера, что за эту безделушку он мог бы выручить неплохие деньги. Вспомнилось, как он потянулся к шкатулке, желая взять и осмотреть ее. Но даже теперь Джиллиан беззащитна. Нельзя же бездоказательно заявить миссис Чарлтон, что вор — ее любимый сын. Нет, у дизайнера на руках все козыри. Стив велел мисс Стэффорд закрыть эту тему. Конечно, он чувствовал ответственность за бедную, бездомную девушку, а потому проявлял снисходительность и теплоту. Однако уже теперь очевидно — красотка не намерена слепо повиноваться его приказу, и позднее, когда всем станет ясно, что шкатулка исчезла бесследно, положение Джилли в «Хантэрс-Мун» станет невыносимым. Но почему она так покорно стояла перед этими людьми и позволяла им допрашивать себя, как презренную воровку? Почему просто не рассердилась и категорически не отвергла обвинения Зэллы? И почему позволила Ронни столь откровенно лгать, вместо того чтобы заставить его самого защищаться, очутившись в положении, подобном ее собственному?
