Рианнон на несколько минут впала в прострацию, наблюдая, как Эмили кормит Бена.
– Почему бы тебе не заняться нашим обедом? – спросила Эмили, когда осознала: девочке неловко смотреть, как ее братишку кормят с ложечки, словно младенца. То, что он на самом деле маленький, в данном случае не имело никакого значения.
Явно почувствовав облегчение от того, что ей поручили что-то сделать, Рианнон захлопотала вокруг коробки с провизией, извлекла оттуда пару банок чего-то, что Эмили не смогла опознать, и водрузила на телевизионную тумбочку.
Эмили засунула в рот Бена последнюю ложку фруктового пюре, поставила на прикроватную тумбочку тюбики с лекарствами и принялась освобождать малыша от его одеяла.
Она успела подавить возглас отвращения, прежде чем он успел сорваться с губ, и бросила взгляд на Рианнон. Девочка копалась в своем рюкзаке в поисках чистой одежды на утро и, к счастью, не заметила потрясения Эмили.
Журналистка осторожно раздвинула края одеяла, освобождая тело Бена. Вот только Бену оно уже больше не принадлежало.
Эмили ошибалась, считая, что Бен поправляется. На самом деле он трансформировался.
Грудь Бена превратилась в клубок черных вен, которые ползли с правого плеча к животу. Они вились вокруг шеи, как плющ вокруг древесного ствола, поднимаясь к уху. Вначале Эмили подумала, что идущие внахлест чешуйки размером с гитарный медиатор, покрывающие правое плечо Бена, просто игра света, но, приблизившись, поняла – это самая настоящая чешуя, как у ящерицы, только крупнее.
Эмили подняла взгляд, желая убедиться, что Рианнон не может видеть того, что видит она, потому что удалилась в ванную с зубной щеткой и бутылкой воды. Услышав, как за ней захлопнулась дверь, Эмили осторожно перевернула Бена на живот. Тот не издал ни звука: видимо, состояние, которое она ошибочно принимала за сон, было скорее сродни коме.
Спина мальчика полностью заросла такой же чешуей, что и плечо. Панцирь покрывал его ягодицы, бока и ноги до самых колен. Преодолевая отвращение, Эмили легонько провела по чешуйкам ладонью, и от ее прикосновения они встали дыбом, как шерсть на спине разъяренного кота. А внизу, под панцирем, что-то вздымалось и пульсировало.
Эмили снова перевернула Бена на спину. Глаза малыша были плотно закрыты, дышал он учащенно, почти как возбужденная собака. Набрав для храбрости побольше воздуха в легкие, Эмили большим пальцем приподняла Бену одно веко.
Она не увидела ни белка, ни зрачка, ни радужки. На их месте оказался твердый красный шар, изъязвленный множеством крошечных ямочек, и в центре каждой из них виднелось черное пятнышко. Эмили дала глазу закрыться, снова завернула ребенка в одеяло и на шаг отошла от кровати.
