Иерусалим не желал укладываться в рамки стереотипов, сложившихся в коллективном бессознательном благодаря средствам массовой информации и книгам. Он не был ни раздираем религиозными противоречиями, ни осиян Божией благодатью. Приезжим город открывался во всем своем величии, которое зиждилось, конечно, на его истории, на том вожделении, которое он всегда возбуждал (как тут не вспомнить, что на Иерусалим обращены взоры всего мира?). Это величие жило в душах его обитателей и гостей, связанных с этими древними камнями неразрывными узами.
* * *
Прибыв в Иерусалим, Ноам остановился в «Мамиле», одной из самых престижных гостиниц города, и сразу же позвонил в Институт Вейценберга, где жила Сара.
– Сара страдает аутизмом и наделена… особыми способностями, – пояснила ему Линетт Маркюс. – Обычно она ни с кем не видится. Религиозные власти запрещают любые консультации. Это считается чем-то вроде гадания, предсказания судьбы, а иудаизм запрещает подобную практику. Но директор института, господин Портман, мой друг. Я созвонилась с ним: он примет вас и познакомит с Сарой. Вам разрешена только одна встреча.
Итак, Ноам известил Илана Портмана о своем прибытии и договорился о встрече на следующий день. До знакомства с девочкой-прорицательницей оставалось двадцать четыре часа.
* * *
Ави Танугги, с которым Ноам связался по телефону накануне отъезда в Святую землю, предложил заехать за ним вечером в день приезда и провести ночную экскурсию по городу.
«Душа Иерусалима раскрывается с наступлением ночи и на рассвете», – сказал он.
Подъехав к стоянке перед отелем, гид без тени смущения втиснул свой старенький внедорожник между шикарными автомобилями. Ави оказался маленьким полноватым человечком с всклокоченной шевелюрой, то и дело переходившим в разговоре от крайнего возбуждения, когда он с воодушевлением размахивал руками, до абсолютного спокойствия. Его кроткий взгляд светился живым умом и какой-то особой доброжелательностью. На нем были джинсы, старая футболка и поношенные кроссовки, такие старые, что вполне могли сойти в модных журналах за винтажные. Поспешной походкой он подошел к Ноаму, крепко пожал ему руку и велел поторапливаться.
– Скорее! А то пропустим закат над Старым городом!
Озабоченный тем, чтобы вовремя попасть на Масличную гору, во время поездки гид почти не говорил, только ругался на слишком медлительных автомобилистов – туристов, как он их называл, – искал менее загруженные улицы, тут же проклинал себя за сделанный выбор. Наконец, издав победный клич, он припарковался на небольшой возвышенности.
