– Погоди, мы же не знаем, что скрывалось за их красивыми словами. У него, может быть, куча любовниц, а она временами впадает в отчаяние от своей бесполезности.
– Не наговаривай на них, – возмутился Ноам. – Какая еще бесполезность? Не та ли, которая так пугает всех этих бизнес-леди, помешанных на якобы свободе, на своем праве на независимость и свободных от любых семейных обязательств? Тех, что в сорок лет рвут на себе волосы, потому что у них нет детей и они никогда не увидят, как те растут?
Аврора, которую эти слова удивили и задели, пожала плечами.
– Так вот как ты меня воспринимаешь? – с плохо скрываемой агрессией отозвалась она.
Ноам пожалел, что проявил такую мстительность. Но он не смог сдержать гнева, охватившего его, когда Аврора стала высмеивать Надей.
– Прости, – тихо сказал он, – я не хотел тебя обидеть. Нет, я тебя совсем не так воспринимаю. Я плохо знаю тебя. Знаю только, что ты великодушная, внимательная, всегда готова выслушать. Но пойми и меня: мне не повезло, я не знал радостей нормальной семейной жизни. Мое детство и юность прошли на фоне сплошных ссор, разрывов, измен. И моя неспособность построить полноценную семейную жизнь происходит от того, что я не знаю, что на самом деле значит любить. Супруги Надь дали мне определение любви. Определение жестокое, поскольку оно подчеркнуло, что я не принадлежу к их миру, но прекрасное, поскольку дает мне по крайней мере надежду.
– Я не знала, что ты такой чувствительный. Я лично считаю, что в твоем одиночестве, в твоей неприкаянности есть определенный шарм.
– Мои слабые места – это следы перенесенных травм. А излечиться от ран всем хочется.
– Так что́, получается, что я всего лишь мещаночка, запавшая на израненного воина?
– Я слишком плохо знаю, кто я такой, чтобы дать тебе такое четкое и лаконичное определение!
Они оба почувствовали, как между ними возникло напряжение, вдруг разделившее их, ощутили его скрытое пагубное влияние.
– Знаешь, этой ночью… – запинаясь, проговорил Ноам.
– Не бери в голову. Мы оба взрослые люди и этой ночью действовали по обоюдному согласию. Конечно, мы были чуточку навеселе, но согласие между нами было.
– Я хочу, чтобы между нами все было ясно, Аврора.
– Успокойся, Ноам, я не предъявляю никаких прав ни на тебя, ни на твои чувства. Мы же не дети, которым вздумалось поиграть во влюбленных. Мой интерес к тебе сильнее, чем влечение. И, что бы там ни случилось дальше, этот интерес никуда не денется.
