«– Мам, скажи, а почему мы носим другую фамилию? Я же знаю, что Та’Лих – ненастоящее наше имя. – Юная девушка, одетая в простое, но изящное муслиновое платье тёплого коричневого цвета, с ногами забралась в глубокое кресло с высокой спинкой, стоящее возле камина.
В нём мерцали яркие языки пламени, мягко освещая большую, богато и со вкусом обставленную комнату, за окном которой царила непроглядная мгла глубокой ночи. Здесь было уютно, тепло, тихо и… спокойно.
– Тебе всего двенадцать, Эльсами, – грустно улыбнулась сидящая в соседнем кресле женщина, наделённая чистой, необычной красотой. Тёмно-золотистые волосы, концы которых переливались алым цветом в отблесках пламени, обрамляли правильный овал лица с большими выразительными глазами цвета золотистой осенней листвы. Невысокая, хрупкая, изящная, она была самим воплощением женственности и скрытой грации. И она была столь же величественна, сколь мудра. – Ты ещё многого не понимаешь. Нам нужно скрываться, чтобы ты могла выжить.
– Скрываться? – Девушка, нет, ещё девочка, ещё совершенно юная, но уже перенявшая от своей матери не только внешнюю схожесть, но и внутренние качества, в том числе и острый ум, задала вполне логичные вопрос: – Но от кого? Пусть мы и живём под другим именем, но мы ни от кого не прячемся. Мы бываем на балах и приёмах, нас знают, и тебя уважают при тёмноэльфийском дворе, ты богата и влиятельна – это сложно назвать скрытой жизнью.
– Эльсами, если бы всё было так просто, – покачала головой женщина. – Прячась под маской древнего и богатого рода, мы скрываем свой собственный. Женская линия нашего рода обречена на страдания, и если мы не можем от них избавиться, то нам остаётся только прятаться. Но и этого мало. Я уверена, скоро они придут за тобой… Но думаю, я смогу уговорить их оставить тебя в покое, хотя бы на время.
– Кто это – они? – нахмурилась девушка.
– Ты всё узнаешь в своё время, мой котёнок. – Женщина ласково улыбнулась, взяв девушку за руку. – Я не позволю тебя обидеть. Ни они, ни гораздо большее зло не заберёт тебя у меня.
– Большее зло? О чём ты? – Девушка нахмурилась, закусив губу. Она явно слышала тревогу, прозвучавшую в голосе матери, и видела боль, затаившуюся в глубине её мудрых глаз. – Скажи мне, пожалуйста, кого ты имеешь в виду?
– Твоего отца…»
Это было хуже, чем удар по голове. Меня словно лишили опоры, и мир вокруг пошатнулся, когда я, несмотря на сильное головокружение и боль в затылке, вдруг поняла, что уже видела эту девочку, сидящую в уютном и, наверное, её любимом кресле. Я видела её уже не один раз… в своём отражении в зеркале.
