Постников махнул рукой:
— Какие там сыновья — батраки!
— Батраки? После Октябрьской революции?
— Так это у нас не стало. А у них же капитализм.
— Как же они терпят? — возмутился Костя. — Вон какие здоровые! Взяли бы да двинули в ухо этому богачу, чтоб не ругался!
— Чудак ты, парень! А он возьмет да и шугнет их с работы. Это же капитализм! — рассмеялся Постников. — У них же другие законы, вроде как в волчьей стае, — кто сильнее, тот и горло грызет ближнему. Ясно?
— Ничего не ясно! — запальчиво возразил Костя. — Неужели эти батраки не догадываются — надо же скинуть со своей шеи разных там богачей и кулаков и жить по-человечески, как у нас живут.
— Наверно, тебя ждут, чтобы пришел да растолковал.
— И приду!
— Придешь? Это уже будет пограничный конфликт и вмешательство во внутренние дела другого государства. А за это, брат, строго наказывают! — Постников дружелюбно потрепал Костю по плечу. — Ничего, батраки скоро сами догадаются что к чему и почему.
Луг пересекала узкая — в три доски — деревянная дорожка. Строго прямая, она тянулась с севера на юг, утопая в густой траве. По ту сторону дорожки трава была высокой — по грудь Косте, легкий ветер гонял по ней зеленые шелковистые волны. По эту сторону дорожки часть луга была выкошена, и тут вместо травы торчала из земли жесткая светло-зеленая щетина.
На этой щетине и остановил Постников лошадь — метрах в четырех-пяти от дощатого настила. Он распряг лошадь, отвел ее в сторону, привязал на длинной веревке к стволу засохшей яблони.
Костю удивило это. Проще бы спутать лошадь — и пусть она прыгает, куда ей захочется. Так делают в деревне, куда Костя каждое лето ездит на дачу. Об этом он сказал Постникову. Тот усмехнулся:
— И ускакала бы она на ту сторону дозорной тропы. Видишь, какая там трава? А в четырех метрах уже земля другого государства. И вот тебе готовый пограничный конфликт, и пришлось бы нашу неразумную лошадку выручать чуть ли не с помощью Министерства иностранных дел. К чему такая международная канитель?
— Из-за лошади?
— За нарушение государственной границы.
— А где же она, эта граница?
— В четырех метрах от дозорной тропы.
— А почему ее не видно?
— Ты что думаешь, граница какой-нибудь краской на земле намалевана, вроде как на карте?.. Саня! — вдруг крикнул Постников. — Ты же не новичок. Не видишь разве, куда лосенок направился?
Лосенок направлялся к дозорной тропе. Санька негромко свистнул, лосенок оглянулся и подбежал к нему. Вытянул губы — клянчил сахару.
