Проект начался еще в эпоху «холодной войны». Как вариант, страна готовилась к худшему. Возникла идея вывести «человека будущего», который смог бы возродить цивилизацию, лежащую в пепле. В качестве бионосителя требовался организм, способный адаптироваться к самым экстремальным условиям. Выбрали скорпионов. Но в процессе работы, как это водится, «человек будущего» был отодвинут, и коллективу лаборатории поставлена задача попроще.
– Идеальный солдат!
– Воин, – поправил меня Соломоныч.
– И в чем отличие?
– Отличие в интеллекте. Солдат – тупое орудие чьих-то приказов. Воин – тот, кто следует своим индивидуальным путем.
– Так они ж разбегутся.
– Да, разбегутся, верно. И каждая из сторон будет вести к победе. Пойми, в современной войне нет линии фронта. Враг рассеян вокруг. Его следует обнаружить. Цель – поразить. Сверхзадача – выжить.
Йодная сеточка ветвилась подобно кроссворду. В середине багровел очаг поражения. Я оказывал раненому первую помощь, а тем временем мои мысли разбегались ассоциациями.
– Скорпион, – кряхтел раненый, – конечно, не человек. Муштровать ходить строем его бесполезно. Зато можно обучить настигать и жалить врага. Впрочем, и даже не это главное. Любая война – это истощение энергии обеих сторон. Выигрывает тот, кто продержится дольше. Поэтому воин – не тот, кто всегда побеждает. Но воин – непременно тот, кто никогда не сдается.
Я закончил художество. Завлаб натянул штаны. Мы вернулись к рутине каждодневной работы. Отныне и впредь наши будни тишайших биологов для меня озарились воинственным светом.
В конце дня, собираясь домой, я все же поинтересовался:
– А что насчет конвенции о запрещении биологического оружия?
– Ты действительно веришь, что конвенции заключаются, чтобы их соблюдать? – ухмыльнулся сквозь встречный вопрос Соломоныч.
– Получается, мы работаем на войну?
– Нет, не так. Мы работаем на науку. Наше дело – открытия, а уж дело обычных людей, к чему и как наши открытия применить.
Вскоре моей диссертации дали название: «Адаптивное поведение скорпиона в условиях мегаполиса средней полосы». Вполне мирное такое название. На мой вкус, чуть слишком витиеватое. В духе нашей науки, в которой хорошим тоном считается пудрить мозги. Однако работал я теперь с осознанием роли в проекте, несущем серьезную стратегическую перспективу. Все было правильно. Я стал настоящим ученым.
Но все чаще тревожил вопрос: неужели правда будет война?
Всякий раз, вернувшись домой, видел ее у телеэкрана.
