Сотня точек оптоволоконного освещения на потолке меняет свой цвет от пурпурного до голубого, синхронно с пластиковой трубкой, обрамляющей окна. Когда голубой снова сменяется красным, я кладу ладонь на тонкую кожу сиденья и думаю о том, сколько времени требуется богачам, чтобы привыкнуть к такой роскоши.
– Хотите бурбон? – спрашивает Джефферсон.
– Нет, спасибо.
Мы сидим молча, а красная подсветка на потолке становится голубой, потом зеленой, потом желтой, а потом снова темно-красной. Впечатляющее зрелище, никогда прежде мною не виданное, но через какое-то время оно надоедает, как фоновая музыка в банке. Разумеется, сидя в лимузине, не обязательно наблюдать за подсветкой. Можно смотреть в окно, что я и делаю, замечая, как мы проезжаем через ворота аэродрома Гленвуд. Вот мы на бетонной площадке, медленно катим к самолету «Гольфстрим», ослепительно белому, с вишневой полосой.
Аэродром Гленвуд? Самолет «Гольфстрим»?
– Куда вы меня везете?
– Попробуйте догадаться.
Я пробую, но на ум ничего не приходит.
– Меня порекомендовала вам миссис Блэнкеншип?
– Кто?
– Уитни Блэнкеншип. Наследница. Богатейшее семейство в Кентукки.
Он пожимает плечами:
– А, вы об этой Уитни Блэнкеншип…
Видя, что я встревожился, он прибавляет:
– Жаль, но не имел удовольствия быть представленным.
– Тогда что, черт возьми, тут происходит?
Лимузин останавливается. Шофер выходит и становится у дверцы со стороны Джефферсона. Тот поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза.
– Буду с вами откровенен, – говорит он. – Сегодня мы не играем в гольф.
– Правда?
Мужчина качает головой.
Я выглядываю в окно и вижу, что кабина самолета открыта и из люка на землю спущен трап. Мужчина в униформе – наверное, второй пилот – неподвижно стоит у трапа и ждет. Чего ждет?
Я снова поворачиваюсь к Джефферсону:
– Думаете, я вот так просто запрыгну в самолет, понятия не имея, куда направляюсь? Я даже вас не знаю!
Джефферсон вздыхает, но ничего не говорит.
– Послушайте, я ценю то, что вы для меня сделали, сохранили мне работу и все такое, но я не могу лететь с вами. У нас с женой планы на сегодняшний вечер.
Мужчина отмахивается от моих слов:
– Вы вернетесь задолго до начала концерта. Более того, вы с Лисси поедете на него в этом лимузине.
Я в полном недоумении. Он знает о концерте? Знает, как зовут мою жену? У меня просто нет слов. Я смотрю в его серо-голубые глаза, на бриллиантовые запонки и думаю, что хотя Джефферсона и не назовешь самым страшным парнем в мире, но в его присутствии мне как-то неуютно.
