Рано утром подъехали к Берлину. Вот Штеттинер Бангоф, Александер Платц, и наконец, Фридрихштрассе, где нам нужно выходить. Тут все привыкли к приезжающим русским, но знающим, как следует, немецкого языка и мы сейчас же оказались в руках мелкого комиссионера, который привел нас в частную квартиру, недалеко от вокзала. Очевидно, господа на лето куда‑то уехали и прислуга при случае сдавала комнаты. Квартира показалась нам роскошно обставленной. Мы удобно разместились. Платили по 2 марки в день каждый. Наскоро напившись чаю отправились осматривать город. Все поражало своим блеском и великолепием. Витрины магазинов на Фридрихштрассе и на Унтер-ден-Линден показались нам более красивыми и богатыми, чем петербургские. Цены на все предметы казались более низкими. Впрочем, у нас денег было мало и мы ничего не покупали. Большую часть времени проходили по улицам. Но побывали и в картинной галерее и в некоторых музеях. После Петербургского Эрмитажа картинная галерея не произвела особого впечатления. Но улицы, нарядные трамваи вместо наших ободранных конок, хорошо одетая масса людей, блестящие кафэ — все это было ново и поражало нас! Так мы провели три дня.
На четвертый отправились в Кельн. Для экономии ехали в четвертом классе и ехали очень медленно. Нас это не утомляло. Все было так интересно, что мы не скучали. Промышленную часть Германии проехали уже в темноте и только поздно ночью прибыли в Кельн. Решили переночевать. Утром отправились осматривать Кельнский собор. Он удивил нас своими размерами. Сооружение было побольше всего того, что мы видели в Петербурге. Готическая архитектура была для нас новостью.. Вышли и на берег Рейна. Он оказался значительно меньшим, чем я ожидал.
К полудню мы были опять в поезде и ехали через Аахен, Льеж, Шарлеруа. Бельгия меня прямо поразила. Мы ехали в гористой местности. Туннели, масса заводов, густо расположенные города — все это было для нас новостью. К вечеру добрались до французской границы. Решено было ехать в Париж без остановки. Французские вагоны 3‑го класса оказались и хуже и грязнее немецких. Спать почти не пришлось. Явились мы в Париж, на Гар дю Нор, в шесть часов утра в довольно помятом виде. Привели себя несколько в порядок в вокзальной уборной и поехали на извозчике по адресу наших путейцев, которые отправились в Париж раньше нашего. С их помощью мы опять устроились в частных квартирах. Во время выставки многие парижане промышляли сдачей комнат. Мы с Радловым устроились где‑то возле Плас де Терн. Радлов знал французский язык и это, конечно, значительно упрощало дело нашего квартирного устройства.
