Дома я осмотрел покупку, почистил, зарядил. Оседлав коня, выехал за город, в лес, попробовал пострелять по пеньку. Картечью мушкетон бил отлично – кучно и резко, а бой пулей – неважный, видимо, из-за короткого ствола. К тому же нарезов нет, на конце ствола раструб, все это не способствовало точной стрельбе.
Дома вычистил и зарядил мушкетон, осталось только в случае нужды подсыпать пороха на полку – и можно применять.
Я ждал теплых дней, что были не за горами. Снег почти сошел, но дороги развезло, и ни о каком нападении, равно как и просто передвижении по дорогам и думать было нечего.
Как-то, будучи на пристани по делам, я увидел необычную вещь. Владелец или кормчий большого, называемого морским, ушкуя стоял на палубе и держал в руках подзорную трубу. Не очень большая, скорее всего, не очень сильная, складная, латунь потертая. Как бы она меня выручила! До бинокля в эти времена еще не додумались, но о существовании подзорных труб я знал. Правда, использовались они на море, а в этих местах, в глубинке, я видел ее в первый раз.
Я вежливо попросил разрешения взойти на судно, приблизился к обладателю трубы. Поговорив о погоде и поинтересовавшись, как прошло плаванье, попросил продать мне подзорную трубу.
Владелец ее хмыкнул, оглядел меня скептически. Видно, в его глазах я на умного не тянул.
– Ты хоть знаешь, парень, для чего она нужна?
– Знаю, потому и прошу.
– Редкая штуковина, венецианского стекла.
– У тебя ушкуй морской, в любом морском порту ты ее купишь, причем новую.
Мы долго торговались. Владелец сначала заломил такую цену, что я подумал – ослышался. Да за такую цену суденышко небольшое купить можно, новое, прямо с верфи.
Я сбивал цену, пока она не стала относительно реальной, и достал кошель. На правах будущего владельца взял из рук кормчего подзорную трубу, раздвинул, настроил резкость. Ну что же, увеличение не более чем шестикратное, четкость по краям – не очень. Но пузырьков в стекле нет, равно как и трещин. Я отсчитал монеты и поклонился.
Покупкой был очень доволен, показал ее дома Елене и долго покатывался со смеху, глядя, как она поглядела в трубу, потом протянула вперед руку и попыталась ухватить близкое изображение. Удивлению ее не было предела, забросив все дела, она весь день разглядывала дома, крепость, людей, восторженно вскрикивая:
– Диво дивное! Отродясь не глядела в такое волшебное стекло и даже не слышала о сем.
Когда я забрал подзорную трубу, надула губки:
