он не прав».
— Я же говорил, что ты не поймешь! — Фесс протянул руку за статьей.
— Погоди, я тут еще кое — чего хотела посмотреть, — сказала Лоретта, быстро перелистывая бумаги.
— Ты это тоже не поймешь. Верни мне все назад!
— Фесс, ну подожди, пожалуйста, — попросила Лоретта. — Дай мне это прочесть. Я так много слышала о твоих стихах, но ни разу не читала ни одного твоего стихотворения.
— Хорошо, только побыстрее, — проворчал Фесс и, засунув руки глубоко в карманы брюк, повернулся спиной к Лоретте.
Подозревая, что к своим стихам он относится с еще большей щепетильностью, Лоретта решила не критиковать их, даже если они не понравятся ей, как его статья. Но в ее решимости нужды не возникло.
— Здорово, Фесс! — воскликнула Лоретта, кончив читать. — Я надеюсь, что твоя газета обязательно выйдет. И ты напечатаешь их на первой странице.
— Ты это серьезно? — вновь удивленно вытаращил на нее глаза Фесс.
— У меня, к сожалению, никогда так не выйдет. А жаль! — искренне призналась Лоретта.
Все еще не веря ей до конца, Фесс нервно взмахнул рукой и сказал:
— Послушай, я боюсь, ты не поняла. В этом стихотворении говорится не просто о коте. Оно — о человеке, который…
— Прекрасное стихотворение, — быстро перебила его Лоретта. — И все здесь понятно без всяких объяснений.
— Его надо еще доработать, — смущенно заметил Фесс.
— Зачем? В нем и так все замечательно. И не смей менять в нем ни одного слова.
Фесс неуклюже переминался с ноги на ногу; казалось, похвала смутила его больше, чем критика. Потом молча протянул руку за листками.
Лоретта отдала ему все, кроме стихотворения.
— У меня к тебе просьба, Фесс. Можно я оставлю у себя стихи? Всего на один вечер? Ну, пожалуйста!
— Зачем еще? — встревожено покосился на нее Фесс.
Лоретта хотела было признаться ему во всем, но передумала.
— Я хочу выучить их наизусть, — обманула она. — Все, что мне по-настоящему нравится, я стараюсь запомнить. — А так как Фесс все еще с недоверием смотрел на нее, Лоретта продолжала:
— Я беру пример со своей мамы. Она обычно учит наизусть стихи из Библии. Она говорит, что так никто их у нее не отнимет.
— Вот в чем беда нашего народа. Во всей этой религии, — сказал Фесс. — Если бы они хоть раз встали с колен, они могли бы жить с высоко поднятой головой.
— Ты прав, наверно, — смиренно согласилась Лоретта и тут же представила себе, что сказала бы по этому поводу мама: «Этот мальчишка — сущий дьявол. И ты хуже самого сатаны, если слушаешь его болтовню и не осуждаешь его». Однако, вместо того чтобы осудить Фесса, Лоретта лишь улыбнулась, представив себе мамину реакцию.
