— …и они ему сказали, что семья с отцом не может получать «соцобеспечения». Замужней женщине с детьми они дадут пособие — пожалуйста, но только если ее муж с ней не живет. Мы все это обсудили, и я просила и умоляла его… Но денег у нас все равно не было. И тогда он ушел.
История была короткой. Простой и короткой. Но Лоретта знала, что надолго, надолго запомнит ее.
И все-таки одного она не могла понять:
— Но ведь мы никогда не жили на «соцобеспечение»? Так ведь, мама?
— Нет, никогда. Когда Вильям узнал о том, что произошло, он так рассвирепел, что на следующий день нашел работу. Ваш отец доучился в школе только до четвертого класса, так что ему было сложно устроиться. А Вильяму с его аттестатом о среднем образовании это было куда проще.
— Ну хорошо, но когда Вильям нашел работу, почему ты не позвала папу обратно?
— Я не знала, куда он делся. Он ни разу не подал о себе вестей, — ответила мама.
— Но почему, мама? Почему?!
Мама слезла со своей высокой табуретки и подошла к окну. В сгущающихся сумерках ее грузная, сутулая фигура и ее лицо выглядели еще более усталыми, чем обычно.
— Думаю, ему было слишком стыдно, — ответила мама.
На несколько минут в кухне воцарилось молчание. Потом мама отвернулась от окна и указала на Лоретту пальцем. Похоже, она сердилась, но не на Лоретту и не на кого бы то ни было, разве что на самого господа бога.
— Но тебе не должно быть стыдно! Нечего тебе стыдиться! Кроме того, что случилось с твоей сестрой. И слава богу, отец об этом ничего не знает. Где бы он ни был, он ничего не знает.
Лоретта взяла в руки зеркало и посмотрела на свои только что вымытые, подсыхающие волосы. Они были такие, как всегда: длинные, густые, волнистые, темно — русые, в тон ее бровям, ресницам, глазам. Всю жизнь она слышала разговоры про «хорошие волосы» и «плохие волосы». Ее волосы, решила Лоретта, не были ни хорошими, ни плохими; это были ее волосы, такие, какие должны были у нее быть.
— Не хочу я их красить, мам, — объявила Лоретта. — И не хочу, чтобы они были прямыми.
— Насколько я понимаю, моими волосами никто не собирается заниматься, — плаксивым голосом произнесла Арнита.
— Правильно понимаешь, милочка, — ответила ей мама. — А я так понимаю, что тебе сегодня придется напялить свой парик. Или сиди дома.
Никто из них больше ничего не успел сказать, так как в следующий момент на кухню влетел Вильям.
— Мам, Нит, привет, — торопливо поздоровался он, чмокнув маму в щеку. — У вас тут пахнет, как в салоне красоты. Но где же красотки? — Вильям вдруг подмигнул Лоретте. — Как делишки у малышки?
