Вера. А я тут что — не при чем вообще? Мне что делать?
Владимир. Стой и позволяй собой любоваться.
Вера. Некогда мне. (Уходит.)
Владимир(смотрит ей вслед). Ты смотрел на нее и думал: ничего особенного.
Володик. Но что-то есть. И все одна почему-то. Без подруг. Никто ничего о ней не знает. Пришла в нашу школу недавно. Села впереди меня. Но ничего особенного.
Владимир. Но что-то есть. Пару раз я к ней обращался.
Володик. Так, поговорили о пустяках. Узнал, что живет в новом доме.
Владимир. И стал думать: как бы к ней заглянуть. И почему-то эта мысль мне не давала покоя. С какой стати? — ведь ничего в ней нет особенного.
Володик. Но что-то есть. Здравствуй, Вера. Я книгу хотел…
Вера(появляется). Ты проходи, проходи.
Владимир. Но сначала — шнурки!
Володик нагибается, занимается шнурками.
Один ты развязал сразу. А второй намертво спутался. Ты развязывал его целую вечность! Ты готов был грызть его зубами! Ты сдох от смущения!
Володик. Прямо уж и сдох…
Владимир. Ты сдох от смущения! А она помогла тебе сдохнуть окончательно!
ВЕРА, с терпеливой улыбкой ожидавшая, пока ВОЛОДИК справится со шнурками, кладет ему руку на голову.
Володик(почти испуганно). А?
Вера. У тебя красивые волосы.
Володик. А у тебя красивые ноги. Мы подружимся. (Владимиру.) Я этого не говорил.
Владимир. Еще бы ты сказал! Ты со шнурком ковырялся! Ты проклинал шнурок, и ботинки свои — и все на свете! А она стояла с ангельским терпением, но наконец устала.
Вера. Хочешь чаю?
Володик. Да, спасибо.
Вера. Ты проходи, проходи.
Уходит.
Володик. Слушай, хватит! Я порвал этот шнурок — и все дела!
Владимир. Нет, ты постой! Нет, ты не рви пока шнурок! Ты вспомни, кто тебе подарил, кто купил тебе эти дурацкие ботинки?
Володик. Ну, они.
Владимир. Кто они?
Володик. Ну, мать и отец Кирилл.
Владимир. Отец Кирилл? Что такое — отец Кирилл? Как понимать — отец Кирилл?
Володик. Хватит придуриваться. Отчим — отец Кирилл.
Появляется отец Кирилл с гантелями.
Владимир. Красавец-мужчина! Атлет! Сейчас он тебя обламывать начнет
Володик. Ага, так я и обломался.
Отец Кирилл. Володик!
Володик. Ну?
Отец Кирилл. Надо нам с тобой одно затрудненьице разрешить. Я вижу, как ты мучаешься. Ты до сих пор не знаешь, как меня называть. Не вздумай только, что я на папу напрашиваюсь. Отец один — какой он там ни есть. Плохо, что ты решить не можешь. Это очень просто, решил про себя: буду называть — ну, хотя бы дядя Кирилл. Или — Кирилл Александрович. А ты мнешься. Ты не умеешь решать. Это плохо. Ты не умеешь слушать себя. Что там у тебя внутри звучит? Дядя Кирилл? Кирилл Александрович? Или все-таки вдруг
