Моя злость неожиданно прошла, уступив место холодному безразличию. Лишь острая боль все еще забивала гвозди в моей груди, окончательно закрывая доступ к моему сердцу. В конце концов, я сама виновата. Давно уже пора прекратить верить в сказки с благородными принцами и побежденным злом.
Отвечая на его жест, с сожалением потрогала зажившую щеку с едва пробившейся на ней щетиной, убрала за ухо прядь черных волос, упавших Азару на глаза, как бы прощаясь. А потом прошептала:
– Мне очень жаль, но это предсказание не сбудется, потому что я не приду к тебе. Никогда.
А потом я почувствовала свободу, так как в следующую секунду передо мной стоял тот самый черный волк. Его глаза, все еще ярко-желтого цвета, словно потухли, когда он поднял свою огромную морду и протяжно завыл.
Странно, но мне совсем не было страшно. Мне вообще было все равно. Не глядя в мою сторону, будто разделяя мое безразличие, волк развернулся и в один прыжок оказался в коридоре, а затем убежал прочь. Покинув комнату, я устремилась в противоположную сторону – в малый зал, откуда виднелся общий сад. Как-то не верилось, что волк Азара направится в сторону многолюдных в это время суток улиц столицы. И оказалась права. Волк быстрым шагом двигался в самую гущу деревьев, намереваясь скрыться из виду, когда к нему подбежала высокая снежно-белая волчица, стараясь приластиться. На фоне черного зверя она выглядела ослепительно – меньше его по размерам, с тонкими, но сильными лапами и пушистым шикарным хвостом. У меня не возникло ни одного сомнения, что это была Лефина. Боль усилилась. Не желая досматривать их дальнейшие игрища, я пошла к себе, так ни разу и не обернувшись.
Проворочавшись всю ночь, заснула только под утро, и в итоге поспала всего два часа. Проснувшись с жуткой головной болью, не прибавившей мне настроения, долго лежала, уставившись в потолок. Когда я не спустилась к завтраку, ко мне заглянула Помика, застав в размышлениях уже у окна в одной пижаме. Она пригласила прогуляться по набережной вместе с ней и Некритусом, однако я не была настроена на разговоры, а уж тем более на прогулки, и, сославшись на плохое самочувствие, отправила подругу одну. Не хотелось портить ей настроение своими проблемами, слушать утешения или, не дай бог, оправдания в пользу Азара. Еще разревусь, чего доброго, а слезы теперь у меня попадали под полный запрет.
Не хватало еще, чтобы я страдала по человеку, который так цинично хотел меня использовать. Далее пожаловала Кармель с приглашением на чай, которое я холодно отвергла. Из категории «союзников» она перешла в категорию «буду терпеть, куда деваться», но вот дружить я с ней точно больше не собиралась. Ну и напоследок пришла Рамиша, которой я твердо, но вежливо заявила, что мне ничего не нужно и я хочу побыть одна. Тихо прикрыв за собой дверь, девушка удалилась.
