Тереза-которая-спускалась-по-лестнице
I
Нет, так не честно, ты подглядываешь. Закрой глаза и повернись лицом к церкви. Только сначала договоримся, как побежим. По улице Кордерс, по улице Бомба, на Рера-ла-Флека, по улице Эзглезиа и на площадь. Нет, по берегу ни за что, а то в песке завязнем. И так конец не близкий, а если еще туда свернем, то в жизни друг друга не догоним, только устанем зря. Граница возле дома настоятеля, понятно? И, пожалуйста, не жульничать. Бежим, Тереза водит! Так не честно, она подсматривает. Тереза, милая, ты что, не слышала, встань лицом к церкви. Если отвернешься, глаза можешь не закрывать, только не шевелись, пока не крикнем. Да вы не поняли, что ли? Конечно, свернем на улицу Торре. Нет, не по берегу, там песок очень глубокий. Как, снова считаться? Ну, Тереза, мы ведь уже считались. Опять она не согласна! Только зря время теряем. Скоро совсем стемнеет, лодки причалят, а мы так и не начнем. Что, «Панчита» возвращается с Ямайки? Подумаешь! Мой отец и подальше плавал, до самой России. Вернулся оттуда в мохнатой шубе, весь заросший, прямо как медведь, и сразу пошел в церковь помолиться. Так брат Жозеп д’Алпенс в шутку начал креститься, как будто черта увидал, отец часто про это вспоминает. Мы играем или нет? Можно подумать, на белом свете у вас одних есть фрегат. Ох, до чего же ты упрямая! Ладно, посчитаемся, но, уж если кто выйдет, пусть не жалуется. Эни-бени-рес, квинтер-минтер-жес. Опять ты, Тереза. Бежим! Бареу, ты что, хромаешь? Подождите, ребята. Бареу хромает. Исключим его или пусть сторожит? Хорошо, помогай ей водить. Не хнычь, Тереза, ты теперь не одна. Ладно, начали. Эй, ну-ка спиной! Если Бареу, хоть и хромой, будет часовым, нам до дома настоятеля ни за что не добежать. Кто там кричит «пора!»? Нет, Тереза, нет, еще не пора. Не спускайся, Тереза, не спускайся, тут какой-то дурак закричал раньше времени. Извиняюсь, меня поймали, так я же еще и обманщица? Просто тебе не хочется играть, водить неохота, вот и всё. Не спускайся по лестнице, тебе говорят, не спускайся! Ну и пожалуйста, я с тобой не вожусь! Можешь потом просить, ни за что играть не буду.
II
Как, ты до сих пор их не видел? Да ты что! Они же еще вчера приехали. На этот раз вернулись из роскошного путешествия, представляешь, целых три месяца — сначала по Балтийскому морю, потом по суше: Германия, Швейцария, Милан, Венеция и Флоренция. А «Панчиту» оставили в Данциге. Странно, капитан ведь не думал ехать в Италию, как всегда собирался по торговым делам, и только морем. Видно, девочки уговорили его превратить все в увеселительную прогулку. Отец ни в чем не может отказать им. Ты посмотри, как обе сияют, и рассказам, наверное, конца нет. А уж чего только не привезли: и хрусталь из Триеста, и фарфор из Каподимонте, и мрамор, и шелка, и медальоны… Во Фьезоле они случайно столкнулись с Висенсом де Пастор. А может, не так уж и случайно, он ведь влюблен в Терезу. Подозреваю, что не очень-то бедняга преуспел: ходит повесив нос и молчит как рыба. Да, что и говорить, красивые девушки, особенно Тереза, правда? Нет, я не согласна, Тереза красивее. Особенно после этого путешествия. У нее в глазах появился глубокий лучистый свет, в них сияет радость, так и рвется наружу, как ни скрывай. Жулия, конечно, утонченней, но не такая яркая, и потом, она ведь слабенькая. Их мать умерла от чахотки, и капитан страшно горевал! Эта смерть, да еще несчастье с сыном, негодный он мальчишка. Кажется, живет теперь на Тринидаде, среди негров и белых подонков. Женился на креолке или, может, на метиске, и у них родился уродливый ребенок, горбатенькая девочка. Думаю, несладко им там приходится. Вот, остановились. Только посмотри, как они спускаются по лестнице — будто и ступеней не касаются. Нет, ты как хочешь, а Тереза гораздо красивее. Можешь смеяться, но они совсем как настоящие герцогини, и сегодня вечером, на празднике, их непременно выберут королевами бала.
