Хлеб, полученный татарами от купца, поможет спасти род. Женщины новых детей нарожают. Главное – спасти мужчин. А новых женщин татары себе добудут. Вот подсохнет земля, можно будет попытать счастья в набеге на земли урусов. Главное сейчас – выжить.
Рядом с костром, где расположились ближники Андрея, ошивался мальчишка неопределенного возраста. Лука бросил ему сухарь. Парень на лету его поймал и, усевшись прямо на голую землю, стал с жадностью поглощать сухой хлеб, вгрызаясь в него крепкими зубами. Андрей сделал приглашающий жест, подзывая парня к костру. Сенька освободил место для парня. Кузьма огромным черпаком зачерпнул из котла горячее варево и поставил деревянную плошку, полную до краев гречневой каши, на землю.
Татарчонок несмело приблизился к страшным урусам, уселся на землю и стал, обжигаясь горячим варевом, быстро засовывать горстями кашу в рот. Подождав, когда парень утолит голод, Андрей стал расспрашивать пацана, кто его родители. Уж больно он мало походил на степняков. Но вызнать, кто он и откуда, не получилось. Парня приметили, и старый татарин в рваном засаленном халате прогнал пацана от костра, огрев его по спине плеткой.
Лука поднялся, намереваясь вступиться за паренька, но Андрей остановил воеводу. Не хватало еще им ссоры с татарами. Лука сплюнул и побрел к берегу. Сев в лодку, воевода отправился на ушкуй. Вскоре он вернулся с мешком и отправился к стойбищу татар.
Вернулся он под утро. За воеводой семенили давешний пацан и девчушка лет восьми от роду.
Лука приказал детишкам раздеться догола. Тем временем Кузька, несший вахту, сгонял на корабль, притащил ворох одежды, кусок мыла. Детей тщательно отмыли, ножом срезали волосы и побрили головы. Совсем не лишняя предосторожность. Рваную одежду сожгли в огне. Не хватало еще заразу подцепить – паразитов на телах детей аж кишмя кишело.
Утром Андрей обнаружил сладко спящих детей у костра.
– Вот купил, – виновато развел руками воевода в свое оправдание.
Кузьма с Афанасием встретили слова товарища громким смехом. В добрые старые времена, когда они разбойничали на Каме и Волге, воевода, не смущаясь, продавал полон в рабство татарам. Среди полоняников часто попадались дети – это никого не смущало.
– Сколько отдал? – поинтересовался московский купец, кивая на спящих детей.
Сурожанин почти не спал этой ночью, лег поздно, встал рано, успев уже наведаться в лагерь татар с очередной партией товара.
– Сироты они. Отец помер, а мать еще в прошлом году скончалась, – сказал Лука.
